Суррогатная мать - Таня Карвер Страница 34

— Да.

— Итак…

Она осматривалась, внимательно изучая каждый предмет глазами.

— Все нормально, — сказал Фил. — Можешь прикасаться к чему угодно. Криминалисты здесь уже закончили.

Марина кивнула.

— Именно в таком состоянии вы и нашли эту комнату?

— Более или менее. Подарки на журнальном столике, почти все на своих местах.

— Значит, гостиная осталась нетронутой. Он или знал планировку квартиры, или был в высшей степени уверен в том, чего хочет, и не имел двух мнений насчет того, как может это получить.

— И что из этого следует?

Она чуть заметно улыбнулась.

— Понятия не имею, Фил. Я ведь не Дерек Акора. [6]

Он рассмеялся.

— Если уж на то пошло, выглядишь ты намного привлекательнее.

Она закрыла глаза и замотала головой.

— Перестань, — сказала она. Его шутка, казалось, вызвала у Марины раздражение, но на губах ее все же появилась улыбка. — А теперь сосредоточься. У него должен был быть с ней какой-то контакт. Она не была выбрана случайно. За ней охотились, она была подобрана специальным образом.

Она провела ладонью по губам. Она делала это машинально, когда напряженно думала. При воспоминании об этом Фил улыбнулся. «Очаровательная привычка», — подумал он.

— Но… — Она убрала руку. — Это не обязательно означает, что она была с ним в близких отношениях.

— Почему?

— Большинство подобных убийств по своей природе являются сексуальными. А здесь у меня не возникает каких-то сексуальных ощущений.

Фил не смог удержаться от улыбки.

— Это обнадеживает.

Марина вспыхнула.

— Ты ведь прекрасно понимаешь, что я имела в виду, — сказала она, пряча покрасневшее лицо. Но потом тоже заулыбалась.

— Хорошо. Выходит, это не Бразертон?

— Не думаю. — Она покачала головой. — Он сюда не вписывается. Но… как знать. Я могу ошибаться. Такое уже бывало.

— Только не на моей памяти.

— Дамский угодник.

Она снова посмотрела на него, и между ними опять возник невидимый контакт. Она улыбнулась. Лицо ее расслабилось, напряжение ушло, глаза зажглись не просто теплотой, а каким-то внутренним светом. Этот свет Фил не видел уже очень давно. С улыбкой он шагнул к ней.

— Марина, я…

Внезапно этот свет погас. Напряжение вернулось, словно между ними опять появился незримый барьер.

— Прошу тебя, Фил… — сказала она. Голос ее был твердым, но не суровым. — Прошу тебя… Не нужно.

— Но…

— Не нужно. Пожалуйста.

Фил чувствовал, что начинает злиться. Он должен ей кое-что сказать, хочет она этого или нет, даст ему на это разрешение или не даст.

— Послушай, Марина… Прошло уже столько времени. Ты просто…

— Нет, Фил. Я не могу говорить об этом сейчас. Прошу тебя.

— Но…

— Нет. Мы не можем… Я не могу обсуждать это сейчас.

— Но почему?

— Потому что… — Она поплотнее запахнула пальто. Еще один барьер. Еще один щит. — Просто я не могу. Не сейчас.

— Тогда когда?

— Мы еще поговорим, — ответила она. — Но не теперь. Тебе придется подождать.

— Подождать чего?

— Пока я буду к этому готова.

Он молча смотрел на нее. Она вызывала раздражение, она старалась все держать под контролем, она была заносчивой. Он вздохнул. Она была прекрасна, от нее шло тепло, она была остроумной, она была просто великолепна. Он знал, как к ней относится. И это никогда не менялось.

Но он ничего не сказал. Только кивнул. Он не мог винить ее в этом.

С трудом собравшись, он обвел взглядом квартиру.

— На месте преступления я всегда чувствую себя очень одиноким, — сказал он.

Она нахмурилась и смущенно взглянула на него.

Сказанное удивило его самого. Он не подозревал, что так думает, и уж точно не собирался произносить это вслух. Не понимая, зачем он все это говорит, он продолжил:

— Вот так. — Он кивнул и огляделся. — Мне одиноко. Тягостно. Я имею в виду, помимо очевидных ощущений.

Похоже, Марина была благодарна ему за перемену темы разговора и ухватилась за его слова.

— В каком смысле?

— Ну…

Ему внезапно стало стыдно говорить об этом. Но если и был кто-то, с кем он мог поделиться самым сокровенным, пускай даже на словах, то это как раз Марина. Как бы ни складывались их отношения в настоящий момент.

— Это напоминает… офисные здания по ночам, когда все уже ушли до следующего рабочего дня. Или… театры, когда спектакль закончился и все разошлись по домам.

— Так ты ходишь по театрам?

Он покраснел.

— Ты знаешь обо мне далеко не все.

— Разумеется.

— Тем не менее… — сказал он, воодушевленный этой темой. — Представь себе театр, когда после спектакля яркие огни рампы уже выключены, остались только служебные лампочки, чтобы можно было поменять декорации и реквизит. Обстановка безрадостная. Гнетущая. Как будто то, что дает этому месту жизнь — пьеса, актеры, зрители, куда-то ушло. А ты остаешься здесь. Хотя не должен, потому что тебе следовало уйти вместе со всеми. Но все же ты здесь, по собственной воле, и вынужден действовать дальше.

Она посмотрела на него и нахмурилась, потом понимающе кивнула.

— Я знаю, о чем ты говоришь, — сказала она.

Он тоже кивнул, хотя и не был уверен, что она поняла, что он имел в виду. Он и сам не был убежден, что говорил о месте преступления.

— Думаю, на сегодня я уже увидела все, что требуется, — сказала она. — Подбросишь меня до дома или вызвать такси?

— Я отвезу тебя.

Он выключил свет, и они вышли из квартиры.

Темно и пусто. Голые декорации без актеров.