Обман - А. Брэди Страница 33

И эти воспоминания, такие яркие, такие реальные, что их можно почти потрогать, я приношу с собой на групповой сеанс. Я открываю дверь и вижу ряд устремленных на меня взглядов.

– Привет всем. Рада видеть вас здесь сегодня. – Я осматриваю присутствующих и вижу среди них нескольких незнакомцев. – Кажется, некоторые из вас тут новички. Добро пожаловать. Почему бы нам не пройтись по всем и не познакомиться? Давайте я начну. Я доктор Джеймс, можете называть меня просто Сэм, и в этом заведении я штатный психолог. Люси, хочешь быть следующей и представиться?

Люси сидит на краешке стула, и ее короткая юбка не только задралась, но и сползла вниз, так что сквозь прозрачную голубую пластмассу стула видно ее «заднее декольте». У нее стул с приделанным письменным столиком, и она с силой опирается на него локтями. Люси склоняет голову к одному плечу, потом к другому, и начинает:

– Я Люси. Пациентка. И здесь уже довольно давно. Я обожаю групповые сеансы мисс Сэм, потому что на них, если скажешь правду, никогда не попадешь в неприятности. – Она одаривает меня широкой глуповатой улыбкой, и я вижу огромный комок зеленой жвачки у нее во рту.

Мы продолжаем знакомиться друг с другом, хотя не все представляются так красочно, как Люси. Как правило, просто быстро бормочут имя, и все. Мне сообщают, что новые пациенты присоединились к группе, потому что врачи с ними толком еще не разобрались, и соседи по комнате или те, с кем они успели подружиться, позвали их с собой, на мой сеанс.

– Сегодня я бы хотела поговорить о семье. Я сама в последнее время много об этом размышляю. Семья – важная часть нас самих. Наши семьи имеют на нас огромное влияние, еще до нашего рождения и потом всю дальнейшую жизнь. Кто-нибудь хочет поделиться с нами и рассказать немного о том, какая у него семья?

Иногда, начиная обсуждения подобного рода, я немного волнуюсь, потому что знаю – это все равно что открыть ящик Пандоры, и истории, которые из него вылетят, могут сильно травмировать. Однако убеждаю себя, что такая боль – только к лучшему и что поговорить о травме, выпустить ее из себя всегда лучше, чем держать внутри, поэтому чуть нажимаю:

– Ну что, кто-нибудь готов?

Пациенты нервно ерзают на стульях и переглядываются.

– Я знаю, что не у многих была такая жизнь, как у меня, но я вырос в по-настоящему счастливой семье. У нас даже была собака, щенок, и еще у меня была черепаха. У нас был маленький, но красивый дом, и оба родителя работали. И все друг с другом отлично ладили.

Это новый пациент; я не помню, как его зовут. У него очень худое лицо, и голова тоже худая, как ни странно это звучит, а огромные уши торчат в стороны, словно открытые двери машины.

– Моя мама прекрасно готовила, – продолжает он, – и по выходным всегда пекла кукурузный хлеб. А мы с моей младшей сестрой спорили о том, кому достанется последний кусочек. Но обычно, пока мы торговались, в кухню незаметно заходила бабушка – она тоже жила с нами, и быстро совала этот последний кусочек в рот. Днем, когда мама с папой уходили на работу, она присматривала за нами. Хорошее это было время, детство.

– Спасибо вам за ваш рассказ. Действительно, вы выросли в доброй, хорошей обстановке. Хотелось бы услышать, у кого еще было похожее детство, такое, как у… простите, напомните мне, пожалуйста, ваше имя.

– Пол.

– Спасибо. Есть ли здесь те, у кого был такой же опыт, как у Пола? – Я с надеждой обвожу комнату взглядом, но особо не ожидаю, что в ответ поднимется много рук.

– У меня тоже было хорошее детство. – Это Джун. – Больших денег у нас не было, и папа редко бывал дома из-за работы, но все были спокойными и добрыми, никаких ссор и драм в доме, ничего такого. – Джун страдает от шизофрении. В девяностых ей впервые прописали антипсихотические препараты, и у Джун развился ужасный побочный эффект – поздняя дискинезия ^[13]. Ее руки скрючены, челюсть отвисает, плохо шевелится язык, и с передвижением у нее тоже проблема. Руки Джун непроизвольно подергиваются или болтаются, а шея согнута влево, так что ухо всегда почти лежит на плече.

Джун стала носить просторные мужские рубашки; она может расстегнуть несколько пуговиц, чтобы как-то компенсировать впечатление от скрюченного тела. Я даже не могу себе представить, каково это – оказаться перед решением пить таблетки или не пить, выбрать здоровое тело или здоровую психику. Джун находится здесь почти столько же, сколько и я, и мне не доводилось слышать от нее ни слова жалобы.

– Я знаю, мы часто обсуждаем, как тяжело приходится некоторым. Тем, кто вырос на улице без семьи и без поддержки, кому пришлось заниматься проституцией и торговать наркотиками для того, чтобы выжить, но со мной тоже такого не было. – Это Сьюзан. Она сидит рядом с Ташондрой и прекрасно понимает, что в точности описала ее жизнь. Они дружат, и Сьюзан кладет руку Ташондре на колено, показывая этим, что она не имела в виду ничего оскорбительного и не хотела ее обидеть. Некоторые пациенты как будто съеживаются, вспоминая о своем детстве, возможно похожем на это.

– Мы все выросли в разных условиях. – Это Стивен. – Никогда нельзя угадать, по кому болезнь ударит, а кого обойдет. В моей семье это было. Я хочу сказать, психическое расстройство. Мы получили по полной. Мой отец был алкоголиком, а у матери нашли биполярное расстройство. Атмосфера в доме была ужасная. Вечная злость и раздражение, вечное разочарование. Кто-то всегда кого-то подводил. Невозможно провести детство в такой обстановке и надеяться, что это не оставит на тебе никаких следов. Ты растешь в грязном доме и выходишь оттуда чистеньким – нет, так не бывает.

И мой брат, и я стали такими же, как наши родители. И их родители. Говорят, что зависимость – это семейная болезнь. Так же как и психические расстройства. Если только ты не найдешь способа ее остановить или как-то с ней справиться, болезнь тебя настигнет – если она есть в твоей семье. – Стивен поднимает руки вверх, как будто сдается, качает головой и пожимает плечами. – Господи боже мой, я пошел в колледж. Получил хорошее образование. Но это не помогло. Не помогло остановить болезнь, убежать от нее. И можно узнать о ней все, абсолютно все. Что означает «биполярное расстройство», откуда оно берется. Найти любую информацию, все, что хочешь. Но это не значит, что ты можешь ее прекратить. Готов поспорить, я знаю о своем заболевании не меньше, чем все наши доктора. И все равно не в силах с ним справиться.

Он еще раз пожимает плечами и аккуратно складывает руки на груди. Остальные пациенты смотрят на него, вытаращив глаза. Мне страшно от этого ошеломляющего ощущения узнавания, ужасной реальности, которую Стивен впустил в комнату. Когда придут результаты из ДПЗ, а с ними и мой смертный приговор, я уже не смогу раствориться среди остальных. Правда, жуткая правда словно когтями вцепляется мне в горло, и я торопливо отпиваю глоток кофе, чтобы не задохнуться.