Спящий с Джейн Остин - Дэвид Эйткен Страница 33

Все это звучало необычайно заманчиво (пусть даже я говорю от имени ушного фетишиста), и я попросил подробностей.

— Вот что происходит, — начала она. — Сперва женщина кладет свои… Но этого я вам не скажу! Идите и выясняйте сами. Или гоните триста фунтов.

Наша беседа закончилась тем, что я озвучил свои собственные предпочтения. Тогда Джин извлекла карманный калькулятор и принялась считать, бормоча и хмыкая себе под нос. До сих пор никто не бормотал и не хмыкал в моем присутствии, так что я слушал с интересом.

— Эти нетрадиционные удовольствия всегда сложно оценить, — пробормотала Джин, знаком приказывая мистеру Большие Уши принести еще виски. — Секс с головой может оказаться опасным.

Она не подозревала, насколько опасным, — верно, ребята?

В конечном итоге было решено, что мне дозволяется ласкать ее уши за пятьдесят фунтов, брать их в рот — по пятьдесят каждое, но проникновение в них будет стоить дополнительную сотню. За каждое. За каждый раз. Эта женщина была истинной еврейкой в габардине от дизайнера. Пол Гетти на высоких каблуках. Симон Легре в прозрачных чулках, хотя она их не носила. Никакой дополнительной суммы не было назначено за то, чтобы отрезать ее уши.

Мисс Джин объявила, что у нее имеется небольшая съемная квартира неподалеку отсюда, если мне угодно, — или же мы можем поехать в отель. Я остановился на квартире, полагая, что в настоящий момент будет неполиткорректно сообщать ей, кто я таков на самом деле. «Безумный Поджигатель Отелей» и «Извращенный Расчленитель Тел», недавно вызвавший огромный газетный ажиотаж. Поджигатель, ну надо же! Пожар был самым невинным из всех преступлений.

Джин оказалась великолепной компанией — позвольте мне быть первым, кто это признал. Должен признаться, что под влиянием этого эффекта я даже написал письмо ее родителям, и мне кажется, что несколько добрых слов из уст подобного человека утешат их несравненно лучше, чем любые соболезнования, сказанные профессиональными доброхотами.

«Ваша милая дочь, — писал я, — которую я, к сожалению, знал очень недолго, показалась мне чудесным и обаятельным человеком. Она обладала редким умением мгновенно создавать непринужденную, раскованную обстановку. У нее был заразительный смех (думаю, вы и сами это знаете), и она часто ободряла друзей веселыми остротами и добрым словом. Думаю, вам будет отрадно узнать, что она умерла смеясь. В заключение осмелюсь сказать, что она умерла необычайно легко и не страдала ни на йоту дольше, чем это было необходимо. С наилучшими пожеланиями на все времена…» и т. д. и т. п.

Сейчас я, разумеется, уже не могу воспроизвести текст буквально, но вы поняли суть и смысл. Я утешал несчастных родителей. В конце концов, я не являюсь «неизлечимым чудовищем, без единой позитивной черты», как сказал некий толстый адвокат. Я могу быть мягок и сентиментален, как Озерный Поэт [86]— если захочу, конечно.

Само собой, все, что я сказал родителям, было полнейшей чушью. Когда я применил свой инструмент копуляции к ее слуховому отверстию, их очаровательная дочка выдала очередь грязных ругательств, которые, скорее всего, заставили бы залиться пунцом самую что ни на есть калахарскую женщину. Признаюсь, я и сам несколько покраснел. Теперь, когда эмоции утихли, я объективно могу сказать, что отнюдь не был очарован эпитетами вроде «долбаный хер» и «грязная гнида». В конце концов, человек может заплатить значительную сумму за подобное обращение, если он не является (думаю, теперь уже можно говорить прямо) безумным серийным убийцей, свободным от всех моральных долгов и обязательств.

Что же касается легкой и безболезненной смерти мисс Джин… ну…

Попробуйте сами — и тогда сможете судить объективно.