Код Атлантиды - Стэл Павлоу Страница 32

Гэнт покачал головой и восхищенно воскликнул:

– Вот это да, мистер Пирс! Вы опять оказались правы.

– За это-то мы ему и платим, – спокойно сказал адмирал.

На комментарий обратили внимание и все остальные, кто был в кабинете. Скотт устремил на Пирса вопросительный взгляд, а Хаккетт повел бровью. Что особенного сделал Боб Пирс?

Пирс не потрудился объяснить.

В общей сложности снегоходов – черных с ярко-оранжевыми знаками – было тридцать. На их изучение у Гэнта ушло несколько минут.

– Среди них три, нет, подождите… четыре военных топливозаправщика «Юнипауэр» с ходовой частью восемь на восемь, на двадцать тысяч литров каждый. Все на гусеницах. Да, китайцы не шутки шутят. Основательно приготовились к продолжительной работе на холоде.

Скотт спросил:

– А без гусениц не обошлись бы?

– При температуре минус пятьдесят градусов по Цельсию, – вызвался пояснить Мейтсон, – резиновые шины лопнули бы как стекло. А неприспособленная к таким условиям металлическая ходовая часть переломилась бы, точно промерзшая ветка. Когда попадаешь в собачий холод, меняются все правила. Привычные материалы ведут себя на морозе совсем иначе. Если выстрелить там из обычного оружия, оно взорвется. При температуре минус пятьдесят по Цельсию, – повторил он угрюмо, – невозможно бегать. Земля промерзает до глубины восемь футов. А при минус шестидесяти, если не укроешь лицо, даже дышать не получится. Когда в такой мороз пар от твоего дыхания попадает в воздух, тут же превращается в льдинки. Сибиряки называют их «шепотом звезд».

Скотт взволнованно посмотрел на Дауэра.

– Вы все это, надеюсь, учитываете?

– Экспедиционные войска ВМФ оснащены как полагается, профессор. Нам помогает авиация. Не волнуйтесь, проблем, связанных с экипировкой, не возникнет.

Гэнт провел пальцем по машинам на экране. Небо над ними было насыщенного голубого цвета, яркий солнечный свет подрагивал.

Хаккетт расправил плечи.

– Небо голубое. Северное сияние, должно быть, в устойчивой фазе.

Гэнта интересовало другое. То, что происходило непосредственно сейчас и отображалось на экране.

– Пять вездеходов «BV-206». Один из них… взгляните-ка, по всей вероятности, это РЛС. Пара британских «Лейландов». – Он заметил, что Мейтсон окинул его любопытным взглядом. – Пикап со съемным кузовом. Две российские БМП-3. Господи, каких только машин тут нет! По-моему, китайцы готовятся к чему-то грандиозному.

– Почему вы так считаете? – спросил адмирал.

– Транспорт у них слишком уж разнородный. Если хоть что-то выйдет из строя, потребуются запчасти. Когда операция не представляет собой сложности, лучше задействовать технику проверенную.

– Не лишено смысла.

Скотта охватил страх.

– Боже! – воскликнул он. – Да ведь это военная зона.

– Да, доктор Скотт, и вам предстоит взглянуть на нее собственными глазами, – подтвердил адмирал.

Скотт неуютно поерзал на стуле, когда на экране вспыхнула красная стрелочка. Мейтсона разобрало любопытство, но он не произнес ни слова, дожидаясь того момента, когда Гэнт сочтет нужным отреагировать.

Стрелка служила сигналом об обнаружении поста управления, который китайцы поместили на вершине Рейзора, на высоте двух тысяч футов. На пост Гэнт и навел камеру.

– Обзор на триста шестьдесят градусов! – воскликнул Мейтсон.

– Давай-ка увеличение, – велел Дауэр. – Посмотрим, какие у них радары и РЭБ.

На экране показались отражатели спутниковых антенн. Радиолокационные мачты. Зенитки, дальнобойная артиллерия. Барак. Противоветровые щиты. И два китайских солдата – бойцы диверсионно-десантного отряда либо какого-то другого спецподразделения. Один из них чересчур хорошо следил за приборами: смотрел прямо в камеру разведывательной машины, улыбался и махал рукой.

Дауэр в отчаянии и ярости моргнул.

– Сукин сын!

Услышать ругательство из уст генерала никто не ожидал.

Канцелярская работа. 14.01

На столе перед Дауэром лежали документы. Людям, чьи имена в бумагах перечислялись, предстояло их подписать. Это были формы, согласно которым услуги специалистов на неопределенное время передавались в распоряжение правительства Соединенных Штатов. Документы устрашали не меньше, чем сам белый континент.

– Дамы и господа, – провозгласил Дауэр. – Настоятельно прошу подойти к вопросу крайне ответственно. Мы обращаемся к вам с просьбой отправиться на самый суровый и недружелюбный материк нашей планеты. Там нет деревьев и кустарников, не растет трава. От вас потребуется жить по жестко установленным правилам. Ваши действия повлекут за собой серьезнейшие последствия. Мы не желаем воевать с Китаем, но должны быть готовы и к этому. Война в Антарктике грозит обернуться настоящим адом.

Вас выбрали как наиболее опытных, компетентных и надежных специалистов в соответствующих областях.

Итак, я, верный слуга Соединенных Штатов Америки, еще раз убедительно прошу вас: основательно подумайте. Задание отнюдь не из легких.

Никто не колебался.

Бумаги подписали все.

Первый пункт в повестке дня. 14.17

Контейнер был из полированной стали, почти без отметин и украшений. Поднеся его к столу, Гэнт осторожно открыл крышку и показал остальным аккуратно уложенные осколки углерода-60. Камни блестели. Взглянув на них, Скотт мгновенно увидел выгравированные на поверхностях надписи.

– Вот, – сказал Дауэр, – из-за чего весь этот шум.

Скотт едва удержался, чтобы, как мальчишка, восторженно не хихикнуть, когда аккуратно доставал из ящика один из камней.

– У меня в пальцах покалывает. Странные штуковины…

– Одно из величайших и современнейших достижений человечества – изобретение фуллерена С-60. Проект финансируется Министерством обороны США. Производят фуллерен в ничтожно малых количествах. Камушек, который вы держите в руке, стоит четверть миллиона долларов. В Атлантиде этого добра на миллиарды миллиардов.

– То есть если мы взорвем археологическую находку, в поисках которой человечество сбилось с ног, можно будет утешиться дорогостоящими обломками, верно? – бестактно вмешался Хаккетт.

Дауэр пропустил его слова мимо ушей.

– Как видите, доктор Скотт, вы в исключительном положении. В знании мифологии и умении расшифровывать древние надписи вам нет равных. Ситуация необычная. Выдающиеся умы двадцать первого века с трудом производят то, что запросто создавали наши далекие предки. Их загадку следует разгадать, и для этого науки лингвистика и история должны объединить усилия.

Раздался звонок. Гэнт нажал на кнопку в стене рядом с экраном и кратко спросил: