Целитель - Антти Туомайнен Страница 32

Я снова посмотрел на список в поисках номера квартиры, где проживал управляющий домом. Как оказалось, фамилия этого человека была Яковлев, и проживал он на первом этаже. На звонок никто не откликался. Может быть, никого не было дома, а может быть, тот, кто находился по другую сторону двери, решил просто затаиться. Мне было слышно собственное дыхание и как где-то шумит в трубах вода. В воздухе стоял тяжелый запах яичницы. Обнаружив рядом со списком жильцов телефон управляющего, я набрал номер. Яковлев не откликался. Похоже, мне пора было привыкнуть, что на мои звонки не отвечают. Сунув телефон обратно в карман, я вышел из подъезда.

Выйдя на улицу, я глубоко вдохнул свежий воздух, нашел такси, открыл дверь, сел внутрь и разбудил Хамида.

— Куда теперь? — спросил он, и на секунду показался мне более обеспокоенным, чем я сам.

Я подумал, куда отправиться, куда вообще имело смысл ехать. А также о том, в чем теперь был твердо уверен: Таркиайнен жив.

Йоханна шла по следу Целителя.

Таркиайнен имеет какое-то отношение к Целителю.

Таркиайнен и Йоханна встретились.

Это все, о чем я успел подумать, прежде чем Хамид повернулся и посмотрел на меня темными, почти черными глазами.

— Куда хотите ехать? — спросил он.

В этот момент зуммер моего телефона уведомил меня, что пришло сообщение. Я вынул телефон, просмотрел сообщение и сразу же понял, куда отправлюсь.

По дороге Хамид остановился у станции обслуживания. Он легко выскочил из машины, подошел к заправке, сунул в автомат карту и, набрав код, стал заливать в бак бензин. Я вышел наружу и, дыша крепким, отдающим металлом запахом бензина, направился в сторону прилавка.

За станцией обслуживания молчаливо высилось здание кулинарной школы, окна которой оставались темными. Перед фасадом здания расхаживали, обмениваясь выкриками, рыком и звуками, похожими на свист, с десяток человек. По рукам ходила большая пластиковая бутыль, которую они по очереди передавали друг другу и подносили к губам.

К заправке подъехал и притормозил по другую сторону от колонки огромный внедорожник. Синхронно распахнулись водительская и пассажирская двери, и на землю из салона спрыгнули двое мужчин славянской внешности, габаритами похожие на бульдозеры. Один из них подошел к колонке, второй остался стоять рядом с машиной. Мне не было видно, что происходило внутри салона, но, подумав, я решил, что наверняка там на заднем сиденье сидит мужчина, который вряд ли сможет когда-либо потратить все свои деньги.

Хамид с металлическим лязгом достал сопло заправочного пистолета из бака и повесил его на место, отвлекая меня от мыслей. Он сделал это вовремя, поскольку один из «бульдозеров» — тот, что охранял машину, поймал мой взгляд и, судя по выражению его лица, собирался подойти ко мне и выяснить, что я желаю сказать ему. А я не смог бы честно ему ответить.

Хамид задним ходом отъехал от заправки, и мы направились в сторону центра города.

Площадь перед вокзалом была почти заполнена людьми и машинами. Хамид высадил меня рядом с торговым центром, прямо напротив вокзала. Увертываясь от людей, я зашел в кафе и встал в очередь. Стоя здесь, я слушал обрывки разговоров, как минимум на десяти языках. Некоторые из них я понимал, большинство других — нет. Я купил кофе и сэндвич, плотно завернутый в бумагу. Расплатившись, обернулся и стал искать, где присесть. Мне повезло: какая-то семья африканцев, собрав одежду и вещи, дружно направилась к зданию вокзала.

Я сел, и когда широко улыбающийся мужчина спросил на английском языке с испанским акцентом, может ли он забрать у меня лишние стулья, отдал все, кроме одного. Этот стул я берег для шефа Йоханны — Ласси Утелы. Правда, об этом я незнакомцу не сказал.

Бутерброд был черствым, внутри лежал самый тонкий ломтик сыра из всех, что я видел за всю жизнь. Если бы он был еще чуть тоньше, я просто не заметил бы его.

Я выпил кофе и съел сэндвич, когда появился Ласси с чашкой кофе в руках.

Он пожал мне руку, мельком заглянув в глаза, поставил на стол чашку, выдвинул стул, сел, закинув левую ногу на правую, пригладил волосы и провел рукой по лицу. Потом, взяв ложку, стал помешивать свой кофе.