День гнева - Йонас Бонниер Страница 32

30

Синдре рисковал.

Он не впервые смешивал личные интересы с волей Господа и не понимал, что сбить Эву с намеченного пути просто невозможно.

Синдре ошибался, потому что ее развод с Петером явно не входил в планы Господа, тем более Эва не думала оставлять мужа ради Синдре.

– Не заставляй меня выбирать, – сказала она. – Ты будешь разочарован.

Это не было пустой угрозой. Синдре, с его начитанностью и аналитическим умом, был настоящей находкой для Кнутбю. От головокружительных интеллектуальных трюков, которые он проделывал, комментируя библейские тексты, захватывало дух. Ни одна другая община не имела такого блестящего полемиста. Эва знала, как ей будет не хватать его силы и голоса, каким он шептал ей в ухо имя Иисуса. Не в последнюю очередь и его внимательных пальцев… Но все это, не сомневаясь ни секунды, она была готова принести в жертву любви к Петеру.

Потому что гораздо легче могла представить свою жизнь без Синдре, нежели без Петера.

При этом преимущество Эвы состояло в том, что выбирать ей не приходилось, и это было то, чего никак не мог уразуметь Синдре. Он почти ежедневно атаковал ее цитатами, знамениями и прорицаниями и не раз переступал грань дозволенного. Эва воспринимала это как последствия постигшего его горя. Синдре наверняка не вел бы себя так, будь жизнь хоть чуточку милосерднее к нему в последнее время. Но когда Эва пыталась объяснить Синдре, что его поведение лишь проекция отчаяния, получала в ответ очередную порцию цитат. Синдре стал невменяем, и это стремительно приближало ситуацию к катастрофе.

Обращался ли он за помощью к Лукасу Альме? Эва не решалась ни спросить об этом самого Лукаса, ни снова поднимать эту тему в разговорах с Синдре. По большому счету она здесь вообще была ни при чем. Все, чего хотела Эва, это вернуть жизнь в прежнее русло. И здесь она решила прибегнуть к своему самому мощному оружию – попросить помощи у Иисуса.

В середине марта Эва сообщила на пасторском собрании, в присутствии Петера и Синдре, что должна уединиться на некоторое время для более обстоятельной консультации со своим небесным покровителем.

Никто не стал ей в этом препятствовать, совсем напротив. Петер и Синдре помогли удалить из дома детей и нашли помощников по хозяйству, которые должны были приходить на выходные.

Сам Петер это время планировал быть в рейсе, поэтому все складывалось как нельзя более удачно.

Эва перенесла на первый этаж подушки и одеяло, которые положила на голубой диван, и заперла дверь. Это произошло в среду. Накануне Петер договорился с женщинами о доставке пищи, которую оставляли на тарелках у дверей кабинета Эвы два раза в день.

Эва села за стол и посмотрела на окутанные туманом луга за окном. Два дня она безуспешно ждала знака, а вечером 25 марта положила перед собой ручку и раскрытый блокнот. После полуночи началось. Ее рука задвигалась, выводя на странице буквы, которые складывались в слова и фразы.

Фирца! Ты мое самое любимое творение. И ты не должна ничего бояться, потому что все в моей руке. Разве я могу тебя оставить? Нет, никогда. Разве могу возложить на тебя ношу, которая тебе не под силу? Ты должна мне доверять. Не сомневайся, я всегда рядом.

И я позабочусь о том, чтобы ты была вознаграждена по заслугам, в каждом пункте. Я научу тебя слышать и покажу то, чего ты пока не в состоянии даже себе представить.

Это были Его слова. Он разговаривал с ней напрямую.

Эва писала всю ночь, пока хватало сил, а потом упала на диван и уснула. Наутро первым делом позвонила Синдре и рассказала ему об откровении. Все только начиналось. Синдре поздравил Эву, но не мог скрыть и своей обеспокоенности. Ее голос изменился. Синдре призывал Эву к осторожности. Ведь она воззвала к могущественным силам.

Но разве у нее был выбор? Вот уже в который раз Эва пыталась донести это до Синдре, заодно объяснить, что у него нет никакой причины тревожиться за нее и досаждать своим нытьем.

Эва ни слова не сказала о том, как тоскливо ей было эти три дня и как опустел дом без детей и Петера. Не говоря о нелепости самой идеи забаррикадироваться в собственном кабинете.

С другой стороны, думала она, все это ничтожная плата за то, что может получиться в результате.

Вечером она снова села за стол и предоставила руке выводить буквы.

Фирца! Ты должна знать, что я люблю тебя, а значит, тебе нечего бояться.

Помни, что я слежу за тобой, и это доставляет мне несказанное наслаждение. Я смотрю на тебя, и взгляд мой исполнен любви. Помни это и оставь сомнения. Не препятствуй мне, не отрицай очевидного. Будь тверда.

Я люблю тебя!

2000–03–27

Я хочу, чтобы ты слышала меня всегда и везде, а потому ты должна знать мой голос.

Я с тобой, но ты не всегда можешь отличить мои слова от своих собственных мыслей. Меня радует, что мы с тобой думаем так похоже – такой ты была создана.

Это я обустроил твою жизнь, дал тебе слуг и помощников. Тебе и в голову не пришло бы попросить меня об этом, но знай, что это твое право. Я благословил этих людей служить тебе!

2000–03–27

Фирца!

Ты всегда можешь услышать меня, просто сосредоточься на собственных мыслях.

И не волнуйся, у меня все под контролем. Даже если иногда кажется, что что-то идет не так, на самом деле жизнь движется в правильном направлении. И то, что Синдре с Петером молятся вместе, тоже очень важно.

Я хочу быть с тобой и исполнять твои желания. Я люблю тебя и хочу видеть тебя счастливой. Я дам тебе любовь, какой ты заслуживаешь, буду ласкать тебя изнутри и снаружи, как это могу делать только я. Высшее наслаждение для меня смотреть на тебя и дать тебе вкусить неземных удовольствий.

Воистину ты – сад наслаждений. Я люблю в тебе все. Ты моя радость, мое счастье и благоденствие. Ты – Фирца. Мне нравится твой юмор, я много смеюсь над твоими шутками. Я ценю твою проницательность и твой ум. Ты всегда метишь в самую суть. И всегда начеку, чем тоже не устаешь меня радовать. Я счастлив быть с тобой и хочу, чтобы ты каждое мгновенье со всей ясностью осознавала мою близость.