Пособник - Иэн Бэнкс Страница 31

Я трясу головой.

— Ну и ну, — говорю я, вздыхая и устремляя взор в потолок. — Мне это не по уму.

— Что? — спрашивает Эл, нахмурившись.

— Мне это не по уму. Сегодня был денек…

— Ну у тебя и видик, Камерон, — говорит мне Эл. Он кивает куда-то в сторону. — Смотри, там освободилась пара нормальных мест. Пойдем-ка туда.

— Хорошо. Давай закурим, а?

— Нет! Ты же бросаешь, ты что, забыл?

— Бросаю. Но сегодня был такой денек, Эл…

— Держи курс на те места, понял?

Я забываю свой плащ, но Эл о нем вспоминает. Мы садимся на краю одной из полукруглых ребристых скамеек, обитых зеленой кожей, кружки ставим на овальный стол.

— У меня что, и правда жуткий вид?

— У тебя вид обосранный.

— Сука ты невоспитанная.

— Я просто называю вещи своими именами.

— Мне сегодня досталось, — говорю я ему, накидывая на себя плащ. — Подвергся допросу с пристрастием.

— Небось, несладко пришлось.

— Спасибо, что составил компанию, Эл, — говорю я, с пьяной искренностью глядя ему в глаза и легонько тыкая кулаком в плечо.

— Прекрати! Больно! — Он потирает плечо. — Знаешь что, старайся об этом не думать.

— Эл, слушай-ка, не может быть, чтобы у тебя не было ни одной сигареты, а, Эл?

— А вот и нет.

— Ну и ладно. Но я действительно тебе очень благодарен, что ты составил мне компанию, правда. Ты мой единственный друг, все остальные — говно, предатели… кроме Энди. И… как бы там ни было, я рад, что могу сказать тебе всю эту лабуду.

— А заодно и всему бару, если не заткнешься.

— Ладно, но ты не поверишь, к чему они клонят. Я хочу сказать, ты не поверишь, что эти суки долбаные хотят мне пришить.

— Может быть, значок со словами «Он умеет молчать»?

Я отмахиваюсь от этого и наклоняюсь поближе к нему:

— Я серьезно! Они считают, что я убийца!

— Какой актер пропадает! — с глубоким вздохом отзывается Эл.

— Это правда!

— Нет… — спокойно говорит Эл. — Если бы это была правда, они бы тебя, Камерон, так просто не отпустили. Сидел бы ты сейчас в камере и смотрел на мир сквозь решетку, а не пытался напиться до чертиков.

— Но у меня нет алиби! — зло шепчу я. — Нет у меня этих долбаных алиби — хоть тресни! Какая-то блядь пытается меня подставить! Я не шучу, меня хотят подставить! Мне звонят и приглашают приехать в какое-нибудь уединенное место и ждать звонка в телефонной будке или обманом заставляют весь вечер сидеть дома, а сами тем временем мочат какого-нибудь хера! Я хочу сказать, что, похоже, так им и надо, этим ублюдкам — их давно пора на тот свет отправить… хотя вообще-то он не всех убил — некоторым просто нанес тяжкие телесные повреждения, бог его знает, что они имеют под этим в виду… но я-то здесь ни при чем! А эта долбаная полиция, хер бы ей в жопу, считает, что мне вполне хватало времени, чтобы добраться до аэропорта, слетать к херам собачьим на юг или куда-нибудь еще и там поубивать этих долбаных тори. Бог ты мой, они забрали мой новый компьютер! Мой лэптоп! Суки долбаные! А еще они просили меня сообщать им обо всех моих передвижениях! Ты в это можешь поверить? Я, видишь ли, должен докладывать в местную полицию, если вдруг соберусь куда-нибудь! Хер знает что! Я пытался позвонить кое-кому из моих знакомых полицейских, крупных шишек, и выяснить, что же все-таки происходит, но их никого не было на месте. Что-то мне это ни хера не нравится. — Я смотрю на часы. — Мне надо домой, Эл. Нужно спустить все мои запасы в сортир, или съесть их, или еще что-нибудь… — Я прикладываюсь к кружке, проливаю чуток себе на подбородок. — Это подстава, правда; какая-то сука звонит мне и называется…

— …мистером Арчером, — говорит Эл.

Я вылупился на него. Не могу поверить своим ушам.

— Откуда ты знаешь? — визжу я.

— Да потому что ты мне все это уже пятый раз рассказываешь.

— Черт. — Я задумываюсь. — Я что, сильно нажрался?

— Помалкивай и пей свое пиво.

— Хорошая мысль… Эл, слушай-ка, не может быть, чтобы у тебя не было ни одной сигареты, а, Эл?

Час спустя Эл заставил меня отдать ему пачку купленных мной сигарет, извлек из моего рта одну, которую я собирался закурить в баре, и потащил меня в «Бургер-кинг», где заставил съесть чизбургер и выпить большую порцию молока, и я, похоже, немного протрезвел, вот только равновесие у меня нарушено, я с трудом стою. Элу приходится мне помогать, и он настаивает, чтобы мы взяли такси, а садиться за руль сам отказывается и мне не дает, и я обвиняю его в том, что он просто боится попасться.

— Я тебе говорю, мне нужно в горы, — говорю я ему, когда мы вываливаемся из дверей на свежий воздух.

— Здравомыслие, — говорит Эл. — Мне это всегда помогало.

— Ага, — говорю я, настойчиво кивая и разглядывая небо.

Солнце уже заходит, и в воздухе становится прохладно. Мы идем на запад по Принцесс-стрит.

— Мне нужно в горы, к черту из этого города, — говорю я ему. — Сначала я припрячу всю дурь, что у меня в квартире, а потом и сам уберусь. Ищи-свищи. Я, пожалуй, скажу этим ребяткам в синем, куда именно я направляюсь, пусть убедятся, что никакой я, в жопу, не серийный убийца или насильник, а просто у меня поджилки трясутся со страху, и я тебе в этом признаюсь. Все, еду в Хайленд в Паром-Стром [45]— паром закрыт.

— Куда?

Мы поворачиваем на Эндрю-стрит; с Эндрю-сквер нам в лицо ударяет порыв ветра, и Эл застегивает свой плащ. Он прислоняет меня к стенке, а сам заскакивает в магазин — за цветами.

— Паром-Стром — паром закрыт.

— Ха! — Эл смеется. — Паром-Стром — ну конечно же, я тоже видел этот указатель.

— Возьми нам пачку «Ротманса», Эл! — кричу я ему, но он меня, кажется, не слышит.

Я стою у стенки, тяжело дышу и смело улыбаюсь всем прохожим. Появляется Эл с букетом цветов.

Я встречаю его с широко распростертыми объятиями:

— А вот это совсем ни к чему.

— К чему, к чему. — Он берет меня под руку, и мы направляемся к краю тротуара ловить такси. Он нюхает букет. — Это для Энди.

— Энди? — удивляюсь я. — Хорошо. Тогда я возьму. — Я пытаюсь взять букет, но промахиваюсь.

Эл пихает меня под ребра.

— Не для того Энди, — говорит он, махая рукой такси с включенным огоньком. Оно проносится мимо. — Это для моей жены, осел, а не для той разочарованной жертвы бума восьмидесятых, что прозябает в своем мрачном особняке.