Маньчжурский кандидат - Ричард Кондон Страница 31

Если удавалось, Реймонд предпочитал обедать в одиночестве, но как минимум раз в месяц был вынужден принимать приглашение О'Нила, всегда являющегося в сопровождении каких-нибудь девиц. Все известные Реймонду мужчины, казалось, были способны подзывать девушек точно так, как он подзывал официанта, если ему требовался томатный сок. Реймонд был исключительно интересный мужчина, образованный и умный. И он никогда не приводил девушек в свою большую, удобную квартиру. Секс, который ему требовался, Реймонд покупал за двадцать пять долларов в час и ни разу не испытывал нужды выйти за эти рамки, хотя использовал время полностью.

Он сказал как-то бродвейскому обозревателю своей газеты, что отблагодарит того, кто сведет его с какой-нибудь привлекательной профессионалкой. Если бы Реймонду стало известно, что эти ритуальные действия и сопровождающие их расходы стали прямым результатом раскрепощения, дарованного ему Йен Ло в Тунг-Хва, он возмутился бы. Хотя деньги имели для него мало значения, а общество привлекательной профессионалки доставляло большое удовольствие, он вполне мог бы без этого обойтись. Что ни говори, а каждый проведенный с привлекательной профессионалкой вечер оборачивался тем, что Реймонд оказывался в постели позже обычного; так что приходилось урезать время для чтения.

Марко свалился как снег на голову, без всякого предупреждения. Он позвонил Реймонду в газету и заявил, что некоторое время пробудет в городе, поживет у Реймонда и что через пятнадцать минут ждет его в венгерском ресторанчике. Вот так запросто. Когда Марко появился, устоявшиеся привычки Реймонда взлетели высоко в воздух и приземлились на головы. И затем, на протяжении примерно десяти дней все шло кувырком.

Марко не прибегал к услугам проституток, хотя на женщин не скупился. Капитан сам говорил, что ему просто некуда девать деньги. Пьяный ли, трезвый ли. Марко без труда находил для них с Реймондом хорошеньких девушек, смышленых и забавных, богатых и бедных, он даже откопал где-то двух ужасно религиозных сестер, которые настаивали на посещении церкви утром, причем не только в воскресенье, и после службы бегом возвращались в постель Марко. Он держал девушек в самой большой комнате, на тот случай, если ему придет в голову поразвлечься (днем и ночью, ночью и днем), грубо нарушая естественный ритм жизни Реймонда. В холодильнике теперь было слишком много банок с пивом и слишком мало банок с витаминизированным соком. Посыльные то и дело звонили с черного хода и заносили коробки со спиртным или тяжеленные бумажные пакеты с кубиками льда. Все девицы, похоже, были крупными специалистками в области приготовления спагетти, и все белые поверхности кухни покрывал слой красного томатного соуса. В прихожей, в гостиной, в столовой (которую Реймонд превратил в кабинет) валялись лифчики, комбинации и восхитительно маленькие прозрачные трусики. Находясь не на службе, Марко никогда не вешал одежду в шкаф. Он, кстати, говорил, что мучительные ежедневные поиски нужной одежды в грудах, разбросанных по всем комнатам, заставляют его еще больше ценить аккуратность, свойственную армейской жизни. В защиту Марко, однако, можно сказать, что, наводняя квартиру девицами, громкой музыкой, спагетти и спиртными напитками, он никогда не приглашал других приятелей, так что половина всего вышеперечисленного богатства приходилась на долю Реймонда. Женщины были всех размеров и цвета кожи; общим для них являлось лишь то, что, по меркам Марко, называлось хорошим характером. Капитан, не колеблясь, мог подбить глаз той, которая не соответствовала этому его стандарту.

Все это доставляло немалое удовольствие Реймонду. Конечно, садиться на такую «диету» как на постоянную он не собирался (хотя и допускал, что на свете есть люди, все время существующие в таком окружении) и поначалу чувствовал себя сбитым с толку, с позиции своей жизненной доктрины. Реймонд воспринимал прилично одетых женщин с безукоризненным выговором как распутниц, а обнаженные или полуобнаженные красотки, выражавшиеся языком портовых грузчиков, казались ему актрисами, причем комедийными. Они говорили, говорили, все время говорили, но в этом не было ничего от противной болтливости Джонни Айзелина.

Когда Реймонд впервые попытался урвать свою долю удовольствий от происходящего, он почувствовал себя разочарованным и не знал, стоит ли вообще продолжать, а потому закрылся в столовой, преображенной в кабинет, и попытался выбросить все это из головы, но, увы, у него ничего не получилось. Реймонд поступал так каждую ночь, когда Марко приводил женщин, и сидел в офисе, съежившись от огорчения и опасаясь, что так и не появится та, которая заставит его выбраться из своей раковины. Однако, в конце концов, дверь распахнулась, и на пороге возникла маленькая, но крепко сбитая рыжеволосая девушка с такой фигурой, при виде которой Реймонд внутренне застонал. Она осуждающе посмотрела на него.

— Что, черт побери, у тебя за проблемы, милый? — заботливо спросила гостья. — Ты голубой?

— Голубой? Я?

Да, у девушки была просто обалденная фигура. Все, что нужно, но в миниатюре и в сводящих с ума пропорциях.

— Здесь нас четыре женщины, милый, — сказала она, — и всего один мужик. Марко меня не захотел, сказал — здесь есть еще один. Ну, вот я пришла и, честное слово, ума не приложу, с какой стати ты торчишь тут, когда под рукой столько готовых на все, абсолютно на все, женщин?

— Ну… Видишь ли… — Реймонд встал и сделал крошечный шажок вперед. — Ладно, давай знакомиться. — Возбуждение с каждым мгновением все усиливалось, он и думать забыл о своих горестях. Парень смутно осознавал, что это первый в его жизни случай «ухаживания», и если только девушка не перейдет границы, все будет в порядке. — Меня зовут Реймонд Шоу.

— Да? А я Винона Мейган. И какое отношение наши имена имеют к тому, чем, как обещал Марко, я буду заниматься этой ночью? Я пришла сюда, и вдруг получается, что нужно встать в очередь, все равно как за билетами в мюзик-холл.

— Я… просто не мог придумать, что еще сказать. Я, в общем-то, хочу того же, что и ты, — ответил Реймонд. — Но, наверно… Боюсь, я кажусь тебе застенчивым. Или новичком в этом деле. А новички все застенчивы.

Девушка обнадеживающе замахала рукой.

— Теперь все мужчины застенчивые. Перемены происходят прямо на глазах. Найти мужчину, который действительно хочет лечь в постель с женщиной, теперь такое чудо, что нам приходится брать все в свои руки. Ну, иной раз и перегнешь палку. — Говоря, она закрыла за собой дверь и, не обнаружив никакого замка, придвинула к ней тяжелое кресло. — Значит, если ты застенчивый, мы выключим свет, дорогой. Винона ведь все понимает, малыш. Просто сними штаны, чтобы они не стесняли того, что там торчит, и иди ко мне. — Она расстегнула молнию на платье и нетерпеливо сдернула его. — Мне нужно сегодня вернуться не позже одиннадцати часов вечера, любовь моя, так что давай не будем терять времени даром.

К третьей ночи Реймонд почувствовал, что полностью вписывается в новый ритм жизни. Винона была в высшей степени признательна ему за ту долю усилий, которые он вкладывал в их совместные вечерние труды. Эта благодарность в форме пронзительных криков и стонов невероятным образом прибавляла юноше сил, и это, вкупе с тем, что он записал ее имя и адрес, а она — его координаты, поскольку ее компания этим утром отбывала на восемь недель в Лас-Вегас, заметно прибавило ему уверенности. Расставшись в то утро, оба чувствовали себя до предела вымотанными, но довольными. Испытывая ощущение, будто он парит над землей, Реймонд потихоньку вошел в гостиную, где Марко проводил сеанс «одновременной игры» с четырьмя женщинами. Капитан объяснял им, что если они будут делать в точности то, что он скажет, то, может, и получится что-нибудь интересное, ведь теоретически он подкован прекрасно, поскольку на всем пути из Сан-Франциско изучал совершенно очаровательное руководство. Ничего у них не выходило, но все развлекались от души, и когда пришло время спать, две девушки улеглись в постель с Реймондом. Все получилось просто замечательно — как будто какая-нибудь хозяйка борделя отобрала их для него специально. Вдоволь наигравшись, все провалились в сон и спали как убитые.