Зонтик для террориста - Иори Фудзивара Страница 31

— Что ты, спасибо за полезную информацию. А с кем конкретно из клана Эгути они связались?

— Ты меня об этом не спрашивай. Разузнай сам. Дело несложное.

Ну и глупость я сморозил. Я кивнул и сказал:

— Так и сделаю.

Асаи оставался последовательным. Я чуть не забыл, кто он такой. Но он был якудза и хорошо помнил законы своего мира. Даже слишком хорошо. И гордился этим.

— Одно я сегодня понял, — сказал я.

— Что именно?

— У меня в баре ты выглядел очень сурово. Наверное, подозревал, что я имею отношение к наркотикам?

— Точно. Думал, ты ими приторговываешь. «Фартек» не выходил у меня из головы. Вот и решил на тебя посмотреть.

— Поэтому и отпечатков пальцев не оставил?

Асаи кивнул:

— Да, поэтому. После того как я ушел из полиции, меня ни разу не привлекали, но мои отпечатки пальцев в полиции есть. На собеседовании при приеме на работу берут.

— Но почему ты так ненавидишь наркоту?

Асаи взглянул на меня, изменился в лице и тихо сказал:

— У меня жена умерла от передоза. «Колес» наглоталась. Четыре года назад.

Немного помолчав, я произнес:

— Прости. Мне не надо было спрашивать.

— Ничего. Дело прошлое.

— Четыре года назад. Не такое уж это прошлое.

— Да? Ты ведь двадцать два года скрывался. Из-за друга. Он ведь другом тебе был, да?

Я промолчал.

Асаи опять посмотрел в окно. И я вместе с ним. Во внутреннем дворике по-прежнему было светло. Пожилая иностранка куда-то ушла. Мы помолчали. Я думал о жене Асаи. Наверное, он женился на ней, после того как оставил работу в полиции. Вероятно, втайне от мужа она пристрастилась к транквилизаторам. Вне всяких сомнений, этому существовали свои причины и обстоятельства. Но по его лицу невозможно было прочитать, какие именно.

— Вот уж и вправду дурацкий у тебя характер, — пробормотал Асаи и посмотрел на меня. — Но когда я съел хот-дог, мнение мое о тебе немного изменилось. Ты где-нибудь учился готовить?

Я задумался. Вспоминал, на каких работах я побывал.

— Не то чтобы учился. Но одно время работал в котлетной. Меня взяли учеником, я только и делал, что резал капусту. Поэтому капусту я режу профессионально.

— Но почему хот-доги?

— Я вырос в Осаке. Был фанатом «Хансин». [56]Когда учился в младшей школе, дядя взял меня на стадион «Косиэн». Я не помню, купил он мне его на стадионе или еще где-то, но я смотрел бейсбол и ел хот-дог. «Неужели в мире есть что-нибудь вкуснее?!» — думал я. И мне захотелось научиться готовить хот-доги самому.

Асаи улыбнулся. По крайней мере, мне так показалось. Он позвал официантку и заказал виски.

— С машиной проблем не будет? — спросил я.

— Не волнуйся. Я могу ее оставить. Я еще не все тебе рассказал. Ну да ладно, лучше скажи, кто тогда играл на внутреннем поле.

— Фудзимото, Ёсида, Миякэ. На второй базе, кажется, Хонъясики. Мне нравился питчер Тои.

— Да… — Асаи смотрел куда-то вдаль. — А я болел за «Гигантов». [57]Я был еще мальчишкой, когда в команду пришел Нагасима. Кроме него на внутреннем поле играли Така, Хироока и Дои. А ты сам бейсболом не занимался?

— В средней школе. А в старшей ходил в изо-кружок.

Асаи заржал:

— Ну и смена интересов.

— У меня не было способностей к бейсболу. Поэтому я с ним и распрощался.

— Но к боксу у тебя способности были.

Я посмотрел на него. О том, что я занимался боксом, не было написано ни в одной из газет. Я читал все утренние выпуски. И тут наконец я вспомнил:

— Тебе рассказали парни из Эгути, да?

Он опять грустно улыбнулся:

— Парни твоих способностей оценить не могут. Я прочитал в газетах имя Тосихико Кикути. И лицо на фотографии мне знакомо. Когда ты побеждал в четырех раундах, я вообще-то занимался тем же самым. В старшей школе и в институте. В любительской лиге. Но я выступал в другом весе — «пера». Тогда-то я и узнал, что в легком появился крутой новичок, и пошел посмотреть. Я видел два твоих последних боя. У тебя на самом деле был талант. Боковое зрение и развитая рефлекторная система. Поэтому ты и оставался практически неуязвимым. Но еще лучше — скорость и сила удара. Если бы ты продолжал, то непременно стал бы новым королем бокса. Да и чемпионом мира, наверное.

Я взял стакан с водой. Алкашу не нужна запивка, я смотрел, как колышется лед в стакане. Он сверкал, отражая свет. Боковое зрение. Развитая рефлекторная система. Сила удара. Сейчас все эти слова для меня что прошлогодний снег. Я рассеянно поднял голову.

— А сообщения в новостях о том, что юный чемпион имеет отношение к взрыву автомобиля, ты видел?

— Видел. Я был удивлен. До сих пор помню, как прочитал в газете. И о том, что ты участвовал в студенческом движении, я тоже не знал.

— А ты чего достиг в боксе?

— В старших классах дошел до финала всеяпонских школьных соревнований. Но в институте бросил на полпути. Где-то через полгода после твоего последнего боя.

— Тоже смена интересов? Почему бросил?

— Мне поставили диагноз — отслоение сетчатки. После боя, в котором я победил. Знаешь, Нобукити в легчайшем весе? Очень хорошо представляю, что он чувствовал. До того диагноза я готовился в Мюнхен, в олимпийскую сборную.

Я посмотрел на него. Абсолютно бесстрастное выражение лица. Будто хочет сказать: «Что поделаешь, такова жизнь».

— А сейчас у тебя все в порядке? С глазами.

— Прекрасно. Операцию сделали успешно. На самом деле ничего страшного и не было. Неизвестно, конечно, что бы случилось, если бы я не оставил спорт.

Мы стали молча пить виски.

— Кстати, — сказал Асаи, — о Кувано, о котором писали газеты. Я его тоже видел.

Я удивленно посмотрел на него.

Асаи покачал головой:

— Не сейчас. Во время твоего поединка. Он сидел рядом со мной и вопил истошным голосом: «Убей его!» Безумное зрелище. Я потому и запомнил.

— Безумное?

— Он с виду был таким спокойным парнем. Но со звуком гонга его будто подменили. Мне показалось, что он не болеет за тебя, а хочет увидеть смертельный бой, не важно, кто победит. Словно жаждал крови.