Белый Дух - Андрей Ветер Страница 31

Когда Джордж заявил отцу, что присоединится к отряду трапперов, чтобы отыскать Мари, старший Торнтон помрачнел.

– Ты уже совершил одну глупость, Джорджи, отправившись с этой девушкой на прогулку, – чеканя слова, медленно проговорил старший Торнтон. – Теперь ты снова хочешь поступить неразумно.

– Я хочу найти Мари! Ты только представь, каково ей у дикарей! – пылко отозвался юноша. – В конце концов, отец, я уже не маленький мальчик. Я имею право решать сам…

– Ты уже решил сам однажды. Прогулка окончилась печально.

– Прошу тебя, отец, перестань. Я не могу смотреть людям в глаза после случившегося. Я должен поехать.

– Ты ничего не умеешь.

– Жерар тоже так говорит. Но я научусь. Я стану мужчиной! Ты будешь гордиться мной, уверяю тебя.

– Так ты уже обсудил это с Жераром? – В голосе отца прозвучали не то упрёк, не то досада.

– И с Пьером тоже.

Охотники не пришли в восторг от решения юноши присоединиться к ним. Они не очень хорошо знали Торнтона, но понимали, что семнадцатилетний неженка будет им только в тягость. Но и запретить ему они не могли.

– Каждый делает свой выбор, мальчик, – сказал ему рыжеволосый Жерар. – Ты уверен, что справишься?

– Я принял решение. Оставаться здесь я не могу.

– Что ж… В седле придётся сидеть дни напролёт. Когда доберёмся до Саскачевана, нам надо будет срубить хороший дом, чтобы перезимовать. Нянчиться с тобой никто не будет.

– Я понимаю.

Джордж испытал настоящую радость, приняв решение ехать с экспедицией. Это был первый самостоятельный шаг в его жизни. Путешествие обещало быть трудным и опасным, но молодой Торнтон видел впереди только новые впечатления и возможность стать таким, как все.

Под конец первой недели отряд добрался до последнего жилища, построенного руками белого человека. В этой невысокой избушке никто не жил с тех пор, как два года назад группа первопроходцев погибла во время первой же зимовки.

– Мы с Мануэлем обнаружили их кости прошлым летом, когда забрели сюда, – сказал Пьер. – Черепа так и валяются тут и там.

– Кто убил их? Индейцы? – спросил Джордж.

– А кто ж ещё? Тут больше никого нет. Краснокожие любого из нас прикончат с огромной радостью, только бы поживиться нашим товаром. Стальные ножи и топоры, ружья и порох – за это они душу дьяволу готовы продать…

За первые дни похода Джордж наслушался историй из жизни охотников. Эти люди внушали ему уважение своим мужеством, силой, жизненным опытом, но и пугали тоже. Он ежедневно сталкивался с ними в посёлке, привык к их грубоватым манерам, неправильной речи, но здесь, в глуши, они как-то сразу изменились, наполнились новыми для Торнтона красками, обрели более грубые черты, стали похожи повадками на диких зверей. Казалось, человеческим в них оставался только облик. Даже слово «смерть» звучало теперь в их устах совсем не так, как в Сен-Августине.

– Как печально, – проговорил задумчиво Джордж, – что хижина оказалась бесполезной.

– Не такой уж бесполезной, – возразил Пьер, распуская ремни на тюках и сбрасывая поклажу с лошадей на землю. – Мы здесь хорошенько отдохнём. После-то нам до поздней осени не придётся под крышей ночевать. Нет, мальчик, Дом Восьмерых – очень полезная стоянка.

– Дом Восьмерых?

– Мы так называем это место. Из-за тех восьми человек, которые тут остались навсегда.

– Вы знали их, сэр?

– Некоторых. Вместе с Мануэлем Патерсоном и Чёрным Жаком мы истоптали не одну пару мокасин. Жак однажды вытащил меня из такой передряги, скажу я тебе, что не дай Бог.

– Что за история? – жадно спросил Джордж. Ему нравилось слушать о жизни трапперов.

– Я расскажу, только ты не забывай работать руками. Вон ту кобылку освободи побыстрее и сразу протри ей спину. Похоже, она стёрла её. Кто, разрази меня гром, занимался пегой кобылой? Сейчас кости переломаю сукину сыну!

– Так чем вам помог Чёрный Жак, сэр? – Джордж попытался вернуть отвлёкшегося охотника к рассказу.

Но в эту минуту кто-то крикнул:

– Следы! Свежие следы краснокожих!

Отпечатки мягкой обуви обнаружились прямо возле порога избушки.

– Э, да тут и лошадки натоптали маленько, – раздалось с другой стороны.

– Где?

– Да возле ручья. Гляньте-ка, человек пять их было.

Джордж беспокойно покрутил головой, но лес на склонах гор оставался прежним. Никто не появился, никто не издал боевого клича. Молодой человек поспешил к охотнику, изучавшему следы на сыром песке.

– Похоже, они совсем недавно стояли тут, – задумчиво произнёс Пьер, присев на корточки.

– Да, только что ушли, – подал голос рыжеволосый Жерар, обходя избу сзади.

– Нашёл что-нибудь?

– Дерьмо, тёплое совсем. – Жерар вернулся к ручью, тщательно обтёр руки песком и ополоснул.

– Стало быть, они наблюдают сейчас за нами? – забеспокоился Джордж.

– Это уж точно, мальчик.

– Сэр, – юноша посмотрел на Жерара, – почему вы все называете меня мальчиком? Мне уже семнадцать лет.

Он растерянно развёл руками и поковырял ногой прибрежный песок. Вокруг защёлкали ружейные затворы: охотники проверяли своё оружие.

– Мальчик, ты никогда не станешь мужчиной, если будешь тратить время на подобные вопросы, – почти равнодушно отозвался Жерар. – Через минуту-другую нам могут снять кожу с головы, а ты играешь словами. Займись лучше своим карабином. В нашей жизни слова – пустой звук. Ценны поступки, а не речи.

– Слушаюсь, сэр.

Джордж поспешил к своему коню.

– Вон они! – крикнул Пьер, когда Торнтон проходил мимо него, и указал в сторону густо заросшего ущелья, находившегося метрах в трёхстах от стоянки экспедиции.

– Пресвятая Дева! – раздался чей-то хриплый голос. – Да их человек тридцать будет!

Из кустарника один за другим появились всадники. Почти все они были обнажены, прикрыты лишь грязными набедренными повязками. У некоторых в волосах виднелось по одному орлиному или ястребиному перу. Через грудь у каждого тянулся кожаный ремешок, на котором за спиной висел колчан со стрелами и луком. Почти все индейцы сжимали в руке боевую дубину с тяжёлым набалдашником. Лица дикарей лоснились от густого слоя жира, которым они покрыли лоб и щёки.