Глаз Эвы - Карин Фоссум Страница 31

— Но чем же ты занимаешься, в конце-то концов?

Она удивленно смотрела на подругу. Майя скомкала салфетку, пока произносила свою тираду, и теперь смотрела прямо Эве в глаза.

— Давай назовем это «работа с клиентами». Мне звонят, записываются, а я их принимаю. Знаешь, потребности у людей бывают самые разные, а эта ниша на рынке всегда существует. Я бы сказала потребность в любви глубока, как Марианская впадина. Проще говоря, я — «жрица любви», так это целомудренно называют. Или, как говорили в старые добрые времена, — шлюха.

Эва покраснела.

Должно быть, она ослышалась. Или же Майя просто хочет ее подразнить, она всегда любила ее дразнить.

— Что ты сказала?

Майя улыбнулась уголками губ и стряхнула пепел.

Эва ничего не могла с собой поделать. Она все смотрела и смотрела, но уже совершенно по-другому, на золотые украшения, на дорогую одежду, на часы, на кошелек, лежащий рядом с кофейной чашкой, который, казалось, вот-вот лопнет от купюр, а потом перевела взгляд на лицо подруги, как будто увидела его впервые.

— Тебя всегда было легко шокировать, — сухо произнесла Майя.

— Да уж, честно говоря… Прости меня, но к такой информации я была не готова.

Она действительно чувствовала себя крайне неловко.

— Но ты же не ловишь клиентов на улице, то есть, я хочу сказать, ты выглядишь не так…

— Нет, Эва Мария, не ловлю. И не колюсь. Я много работаю, как все люди. Правда, не плачу налоги.

— А тебя… А многие об этом знают?

— Только мои клиенты, а их немало. Но большинство из них — постоянные. И это на самом деле неплохо, земля, как известно, слухами полнится, предприятие процветает. Не могу сказать, что я лопаюсь от гордости, но и стыдиться мне нечего.

Она ненадолго замолчала.

— Ну что, Эва, — сказала она и затянулась, — ты считаешь, мне должно быть стыдно?

Эва отрицательно помотала головой. Но у нее все внутри просто переворачивалось, когда она думала о Майе и ее так называемой работе, представляла себе, чем она занимается, и воображала себя на ее месте.

— Нет, господи, откуда я знаю! Просто это так неожиданно. Я не могу понять, что тебя заставило…

— Ничто не заставляло. Я сама это выбрала.

— Но как ты могла выбрать такое?

— Это было самое простое. Куча денег за кратчайший срок. И никаких налогов.

— Да, но… Подумай о своем здоровье! Я хочу сказать, ты же сама себя не уважаешь. Отдаешься кому угодно!

— Я никому не отдаюсь, я продаюсь. Кроме того, всем приходится проводить границу между работой и личной жизнью, а у меня с этим никаких проблем!

Она улыбнулась, и Эва увидела, что ямочки на ее щеках с годами стал глубже.

— Да, но что скажет, например, муж, если ты выйдешь замуж, а он узнает?

— Ему либо придется это принять, либо пусть катится ко всем чертям, — коротко ответила Майя.

— Но разве тебе не тяжело с этим жить, год за годом? Ведь тебе же приходится это скрывать?

— А что, у тебя в жизни никаких тайн нет? У всех есть тайны. А ты, кстати, в своем репертуаре, — добавила она. — Обожаешь все усложнять, задаешь слишком много вопросов. Я хочу, чтобы у меня был маленький пансион, хорошо бы на побережье, еще лучше — в Нормандии. Мне хочется, чтобы это был старый дом, который я приведу в порядок сама. Мне нужна пара миллионов, к новому году они у меня будут, и тогда я уеду отсюда.

— Пара миллионов?

Эва не могла найти слов.

— И потом, я очень многому научилась.

— Чему такое может научить?

— Да так, всему понемножку. Гораздо большему, чем можешь научиться ты, когда рисуешь. Мне кажется, это своего рода эгоизм — быть художником. Ты тратишь время только на постижение самой себя. Вместо того чтобы изучать других людей вокруг себя.

— Ты сейчас говоришь прямо как мой папа.

— А как он?

— Да не очень. Он теперь вдовец.

— Да? Я не знала. А что случилось с твоей мамой?

— Давай я тебе как-нибудь в другой раз про это расскажу.

Они помолчали; каждая думала о своем.

— Ну, в профессиональном плане мы с тобой обе — аутсайдеры, — сказала вдруг Майя. — Но я хотя бы деньги зарабатываю. Не будем лицемерить, все мы в конечном счете работаем для денег, правда? Если бы у меня не было денег, чтобы купить себе кусочек торта в кафе, я бы не пережила. Я хочу спросить, а как у тебя с самоуважением?

Эва улыбнулась: подруга отплатила ей той же монетой.

— Плохо, — призналась она. Она больше не могла притворяться. — В кошельке у меня осталось сто сорок крон, а в ящике дома лежат неоплаченные счета на десять тысяч крон. Сегодня мне отключили телефон, и я не заплатила за страховку дома. Но я жду, деньги должны вот-вот прислать. Я получаю стипендию, — сказала она гордо, — от Национального совета по делам художников.

— То есть ты живешь на пособие?

— Нет. Господи, конечно же, нет! — Эва почувствовала, что закипает. — Я получаю эти деньги, потому что моя работа заслуживает внимания; я подаю надежды; благодаря этим деньгам я могу работать дальше и развиваться, чтобы в конце концов встать на ноги как художник!

Она выпалила это, и ей стало легче.

— Прости, — сказала Майя примирительно. — Я не очень разбираюсь в этих делах. То есть, получать стипендию — это хорошо?

— Ну, конечно! Все об этом мечтают!

— Да, а вот мне государство не помогает.

— А ты бы попробовала, попросила, — хмыкнула Эва.

— Пойду еще кофе возьму.

Эва выудила из пачки еще одну сигарету и проводила взглядом пухленькую фигурку. У нее никак не укладывалось в голове, что Майя стала проституткой. Та Майя, которую, как казалось, она так хорошо знала. Но заработать пару миллионов — не кот начихал — неужели это действительно правда? Неужели это так легко? Она задумалась: на что бы она потратила пару миллионов, если бы они у нее были? Она могла бы расплатиться с долгами. Купить небольшую галерею. Нет, это просто невозможно — два миллиона! Наверняка подруга немного привирает. Хотя раньше она не врала. Они никогда раньше не врали друг другу.

— Вот, пожалуйста! Надеюсь, ты не подавишься этим кофе, узнав, откуда у меня деньги.

Эва рассмеялась.

— Нет, вряд ли. Кофе так же хорош, как раньше.

— А то я не знаю! То, что нам нужно, то, что мы хотим купить, — именно это и заставляет нас двигаться вперед. И добившись своей цели, мы на какой-то момент останавливаемся, а потом ставим перед собой новые цели. Во всяком случае, я. Благодаря этому я чувствую, что живу: что-то происходит, я двигаюсь вперед. А ты? Давно ли ты стоишь на одном месте? В художественном плане и в плане денег?