Темное озеро - Линда Кейр Страница 31

— Боже мой, Энди, это же всего одно занятие, а не целый семестр, — заметил Саймон, когда я наконец закончила сообщение.

— Предполагалось, что завтра мне надо будет писать контрольную работу, — запинаясь, ответила я.

— Я напишу объяснительную записку, — успокоил меня отец, — и тебе позволят сделать ее позже.

— О, не стоит; уверена, что вполне достаточно будет оставленного мной сообщения. — Одна мысль о его вмешательстве вызвала у меня едва ли не панику.

Взглянув на сидящего со мной за столиком отца, я впервые в жизни испытала странное чувство неловкости из-за его близости. Даллас был моложе, но… насколько моложе? Папе было сорок пять, а Далласу, должно быть, не меньше тридцати пяти. Мог ли кто-то из ужинавших в ресторане подумать, что мы вовсе не отец и дочь… а пришли сюда на свидание? Если когда-нибудь мы устроим свидание в подобном публичном месте, то не сочтут ли окружающие Далласа моим отцом?

Содрогнувшись от собственных мыслей, я уронила вилку, и она громко звякнула по тарелке. Пришлось успокаиваться, глотая воду.

— Ты ни слова не сказала о Йене, — заметил Саймон.

— А говорить особо нечего, — пробурчала я. — Мы больше не встречаемся.

— Вы разбежались окончательно?

— Не знаю.

— У тебя появился кто-то другой?

— Нет! — воскликнула я, пожалуй, слишком поспешно и пылко.

Отец удивленно приподнял бровь, но, к счастью, не стал заострять на этом внимание.

В субботу утром меня повезли по магазинам. Мы заглянули в пару модных универмагов и еще в пару бутиков по моему выбору. Зашли на ланч в симпатичный ресторанчик и отправились обратно в отель, чтобы отдохнуть перед вечерней культурной программой, которая, как обещал Саймон, подарит мне истинное удовольствие.

От Далласа по-прежнему не поступало никаких сообщений. Я слегка психовала, но потом подумала, что, возможно, так будет лучше. Что могло бы случиться, если б на его звонок ответил Саймон?

— Знаешь, милочка, — сказал отец, сидя рядом со мной на диване в гостиной нашего номера, — когда твоя мама умерла…

— Мне не хочется говорить о маме, — буркнула я.

— Я понимаю, но и ты должна понять, что когда переживаешь большую потерю, то порой кажется, что впереди тебя уже ничего хорошего не ждет.

— Я сама порвала с Йеном, — сообщила я, — а не наоборот.

Ответить мне он не успел — на дальнем от дивана краю стола завибрировал его сотовый телефон.

Взяв трубку, Саймон взглянул на номер и протянул ее мне.

— Местный код. Подозреваю, что звонят тебе. Пойду поваляюсь на кровати перед выходом.

Когда дверь в его комнату закрылась, я ответила на звонок.

— Можешь говорить? — сразу спросил Даллас. Никакого тебе «привет, Энди».

— Да, — деловито ответила я, пытаясь делать вид, что разговариваю с учителем, хотя, в сущности, именно так оно и было.

— Что, черт побери, происходит?

— За мной вдруг заявился Саймон, нежданно-негаданно, — пояснила я, проходя к окну и понизив голос до шепота. — Я звонила тебе прямо из машины.

— Саймон?

— Мой папа.

Молчание.

— Мне ужасно жаль, — продолжила я внезапно охрипшим голосом. — Так хотелось провести выходные с тобой…

— Круто, — наконец изрек он.

В его голосе не чувствовалось и намека на крутизну.

— А как насчет следующих выходных?

— В следующие выходные будет выездной семинар кафедры английского. И что дальше будет, никому не известно… — Даллас вздохнул.

— Я скучаю по тебе, — прошептала я.

— Я тоже, детка, — откликнулся он. — Найду тебя, когда вернешься.

Вечерний сюрприз обернулся билетами в Шекспировский театр. Слава богу, давали «Двенадцатую ночь», а не «Ромео и Джульетту».

После спектакля, за десертом с кофе в очередном кафе, Саймон опять разговорился.

— Кто он?

— О ком ты?

— О твоем новом приятеле.

Да, Саймон Блум обладал редкостной проницательностью.

— У меня вовсе нет нового приятеля, — заявила я, по возможности самым равнодушным тоном.

— В такой ситуации всегда есть кто-то третий.

— То, что ты работаешь в Голливуде, еще не значит, что…

— Энди, — отец схватил меня за руку, — неужели ты действительно думала, будто я поверю, что ты целый день маялась, ожидая звонка от учителя?

К счастью, проницательность Саймона Блума все же не безгранична.

12 ноября 1996 года, четверг