След - Патрисия Корнуэлл Страница 30

– Кто занимается расследованием? – спрашивает Скарпетта, когда они останавливаются, пережидая поток машин, поворачивающих с 1–95 на Четвертую улицу. – Кто-то из знакомых?

– Нет. В наше время его здесь не было. – Марино видит просвет и бросает внедорожник вперед, проскакивая на правую полосу. Вернувшись в Ричмонд, он ездит так, как и привык ездить в Ричмонде, то есть так, как ездил в Нью-Йорке в начале своей полицейской карьеры.

– Ты что-нибудь о нем знаешь?

– Достаточно.

– Так и будешь весь день таскать эту бейсболку.

– А почему бы и нет? У тебя есть что-то получше? к тому же Люси приятно, что я ношу ее подарок. Ты слышала, что управление полиции тоже переехало? Теперь оно уже не на Девятой улице, а возле отеля «Джефферсон», там, где раньше было Фермерское бюро. А в остальном у них все по-старому. Разве что разрешили ребятам носить бейсболки, как в Нью-Йорке.

– Бейсболки – это надолго.

– Ха! Так что ты меня за мою не сверли.

– Кто тебе сказал, что к делу подключилось ФБР?

– Тот самый детектив, что им занимается. Зовут его Браунинг. Вроде бы неплохой парень, но по убийствам работает недолго, да и то больше сталкивался с разборками в пригородах. Когда один придурок пристрелил другого, такого же. – Продолжая движение в сторону Брод-стрит, Марино открывает блокнот и мельком смотрит на испещренную записями страницу. – Четверг, четвертое декабря. Получил сообщение. Выехал по указанному адресу, куда и мы сейчас едем. Это возле бывшей больницы Стюарт-серкл, там теперь шикарное жилье. Или ты уже знаешь? Нет, это после тебя случилось. Хотела бы жить в бывшей больничной палате? Я ни за что. Спасибо, не надо.

– Так ты знаешь, почему ФБР заинтересовалось делом? Или мне еще подождать, пока ты со вступлением закончишь?

– Бюро пригласил город. Ты что-нибудь понимаешь? Я – нет. Тут вообще много непонятного. Зачем ричмондской полиции приглашать федералов, чтобы те совали нос в их дела? И почему Бюро согласилось?

– Что думает Браунинг?

– Его это не сильно волнует. Думает, у девочки случился припадок или что-то в этом роде.

– Неправильно думает. А мать?

– С ней дело немного другое. Я еще расскажу.

– А отец?

– Они разведены. Он живет в Чарльстоне, в Южной Каролине. Врач. Тоже странно, а? Уж врач-то должен понимать, что такое морг, а тут его дочка лежит в мешке две недели, и они никак не могут договориться и решить, где ее похоронить, или что там еще.

– Что бы я сделала, – говорит Скарпетта, – так это свернула вправо на Грейс. А дальше по прямой.

– Спасибо, Магеллан. Сколько ж лет я тут колесил… И как только без тебя обходился?

– Я вообще плохо представляю, как ты без меня обходишься. Ладно, расскажи еще о Браунинге. Что он обнаружил, когда приехал на место?

– Девочка была на кровати. Лежала на спине. В пижаме. Мать в истерике. Так что можешь себе представить.

– Она была накрыта?

– Одеяло отброшено, почти сползло на пол. Мать сказала Браунингу, что так и было, когда она вернулась домой из аптеки. Но у нее, как тебе, наверно, уже известно, проблемы с памятью. Думаю, она врет.

– Насчет чего?

– Пока не знаю. У меня же ничего нет, кроме того, что рассказал по телефону Браунинг. Вот поговорю с мамашей, тогда будет видно.

– Есть какие-то свидетельства, что в дом мог проникнуть посторонний?

– Очевидно, никаких, раз Браунинг так не думает. Как я уже сказал, его этот случай не зацепил. Равнодушие заразно. Эксперты, если их не подгоняли, тоже могли что-то пропустить. Если детектив сразу решает, что проникновения не было, то где, например, им искать отпечатки?

– Только не говори, что они и этого не сделали.

– Я уже сказал, что займусь всем сам. С самого начала.

Они ехали по району под названием Фэн, прихваченному городом вскоре после Гражданской войны и получившему свое название из-за схожести с веером. Узкие улочки разбегаются во все стороны, петляют и часто, без каких-либо причин, заканчиваются тупиком. Многие носят фруктово-ягодные названия: Земляничная, Вишневая, Сливовая. Дом Полссонов не столь эксцентричен, как большинство соседних, и представляет собой скромных размеров здание с прямыми линиями, плоским кирпичным фасадом, верандой и ложной мансардной крышей, напоминающей Скарпетте коробочку для пилюль.

Марино паркуется около синего мини-вэна, и они выходят. Выложенная кирпичом дорожка выглажена временем и местами даже скользкая. Время не раннее, но небо затянуто тучами, холодно, и Скарпетта с опаской ждет снега. Впрочем, уж лучше снег, чем отвратительный холодный дождь. Город так и не адаптировался к суровой зимней погоде, и при первом же упоминании о снегопаде ричмондцы устремляются в магазины и на рынки, где сметают с полок едва ли не все подряд. Электричество здесь поступает по проводам, которые часто не выдерживают сильных порывов ветра, мокрого снега и тяжести вырванных с корнями деревьев, и Кей остается лишь надеяться, что за время ее пребывания в городе погода не преподнесет нежелательных сюрпризов.

Латунный молоток на черной передней двери сделан в форме ананаса. Марино стучит три раза. Звук получается громкий, резкий и какой-то бездушный, учитывая причину, по которой они сюда пожаловали. За дверью слышны быстрые шаги, и вот она уже распахивается. За порогом женщина – невысокого роста, худенькая, с немного одутловатым лицом, как будто она плохо ест, много пьет и часто плачет. В иных обстоятельствах ее можно было бы назвать привлекательной – многим мужчинам нравятся грубоватые крашеные блондинки.

– Проходите, – говорит она и шмыгает носом. – У меня простуда, но я незаразная. – Водянистые глаза останавливаются на Скарпетте. – И кому я это объясняю? Вы же врач, да? Это с вами я, наверно, говорила по телефону. – Вычислить нетрудно, учитывая, что Марино – мужчина, одет в черное и носит бейсболку.

– Я доктор Скарпетта. – Кей протягивает руку. – Примите мои соболезнования.

Глаза миссис Полссон блестят от слез.

– Входите. Извините за беспорядок. Хозяйка из меня в последнее время никудышная. Но я приготовила кофе.

– А вот это мне нравится, – говорит Марино и называет себя. – Я разговаривал с детективом Браунингом, но подумал, что было бы нелишним начать все сначала. Если, конечно, вы не против.

– Вы какой кофе любите?

На сей раз у Марино хватило ума воздержаться от своего любимого: как и женщины, белый и сладкий.

– Черный, пожалуйста, – говорит Скарпетта, и они следуют за хозяйкой через обшитую старыми сосновыми панелями прихожую и поворачивают вправо, в уютную маленькую гостиную с обтянутой темно-зеленой кожей мебелью и камином. Налево – другая гостиная, обставленная более строго и какая-то нежилая; проходя мимо, Кей ощущает тянущий оттуда холодок.