Астролюдия - Вера Авалиани Страница 3

– Мы не должны осквернять их постель, – возмутилась она, потирая место поцелуя-укуса.

– Хорошо, пошли в соседнюю спальню для гостей, – Гия сдержал свое недовольство тем, что его порыв не был принят молодой женой.

Ангел Насти видел, что тело Георгия ее возбуждало, что его грубая сила была ей непривычна, и это мешало расслабиться. Ну и еще, конечно, то, что Влад был более… благопристойный, что ли. Он не требовал от нее смены поз такими грубыми словами, не делал больно ее соскам. И, безусловно, Настя считала предосудительным выть от страсти через сорок дней после похорон любимых мужа и отца. Но грубые ласки ее возбудили тоже. Поэтому она, по пути в другую спальню, быстренько включила на своем телефоне главный хит эротического рэпа. И быстро скинула джинсы сама, опасаясь за их целостность в случае, если их рванет ее «волчара».

Гия тоже быстро разделся, покидав одежду на пол. И набросился на жену на покрывале, не сдернув его. Его огромный член с трудом втиснулся в Настю, причиняя боль, переворачивая в воздухе с неприличными командами. Она пискнула испуганно. Гия задвигался быстрее, ища удовлетворения. А Настя просто вытерпела это, но когда, откинувшись, Георгий увидел, что лицо у нее испуганное и заплаканное, он раздосадовался. Но сосчитал до десяти, прежде чем произнести хоть слово.

– Прости, мы столько ждали, когда сможем оказаться в постели, что я, наверное, причинил тебе боль? – Он ласково провел по клитору и паху Насти ладонью.

И увидел, что его рука в крови.

– Разве вы не спали с Владом до свадьбы? – изумился Гия.

– Спали несколько раз. Пять, по-моему. Просто у него это… место меньше было, поэтому во мне там снова что-то порвалось.

Гия поцеловал жену на этот раз благодарно.

– Ну хоть наполовину девственница мне досталась, – пошутил он.

Утром он повторил заход. Но, испуганная прошлой болью, Настя была сдержанна. И еще она попросила ее ласкать перед сексом. А Георгий раньше себя этим не утруждал. Его желание накапливалось стремительно и требовало удовлетворения быстрого и жесткого. А Настя начиталась женских романов, где надо быть «обцелованной по три чмока на каждый сантиметр тела», вот и дурит девка, мысленно решил про себя Гия.

И, наконец, на третий день в гостевой спальне покорно целовал свою Асю только в указываемых ею самою местах, кончил в процессе на простыню.

Ему казалось это позором. И он в который раз подумал, что обязательно нужно спать с женщиной до свадьбы, отбросив приличия. Ведь, в принципе, Настя ему больше нравилась как человек, чем как женщина. Но раз уж он женился, надо было что-то делать с тем, что он темпераментный, а она была с мужчиной пару раз. Да и образ Гавроша никогда его не возбуждал. Он полюбил ее за стержень характера, за милый характер и мужской ум. Но ни одно из этих качеств не будет работать, когда первая страсть, вызванная невольным воздержанием в любви, пройдет.

И, поразмыслив, Георгий позвонил своему знакомому стилисту, к которому не раз отвозил своих подружек по их же просьбе. И попросил сделать из жены «то, что люблю, ты знаешь».

Так что, по приезду в Москву, Гия искал слова, которые бы не оскорбили Настю. Ведь, по сути, ему предстояло ей сказать, что он просит ее измениться внешне, стать не такой академичной и дипломатичной.

И, наконец, он придумал:

– Настя, Лимон, который точил на тебя зуб, сейчас сбежал. Но перед этим он повесил Наталью. Сама понимаешь, чтобы теперь жить в Москве, тебе надо стать неузнаваемой. Не подходить под прежние описания.

– Ты предлагаешь мне сделать пластическую операцию?! – Настя пришла в ужас и побледнела.

– Нет. Просто изменить цвет волос, макияж, стиль одежды на чуть более сексапильный. Походишь так пару лет, максимум, потом станешь такой же, как теперь, снова. К тому же, среди жен моих друзей ты в новом «прикиде» не будешь «белой вороной».

– То есть, наоборот, – стану «белой вороной» в стае себе подобных крашеных блондинок с накачанными губами и искусственной грудью? – в голосе Насти слышалась обреченность.

Ангел Анастасии подумал, что девушка сама стремилась стать более сексапильной, похожей на Софью. Но стоило кому-то со стороны попытаться навязать ей новый образ, как ее, да и многих, это возмущает. Становится жаль своей неповторимости. И не зря. Ведь сюжет жизни писался именно под этот внешний вид. И если не Ангелы внутренним голосом диктуют перемены, то они не нужны. А если, вдруг, у самой девушки возникает желание стать блондинкой, значит, для сплетения сюжета ее жизни с чьим-то еще нужен «эстетический удар».

Даже изменения внешности, если они не пугают внутренне, а радуют – идут по воле небес. Людям не мешает помнить, что ни один волосок не упадет без воли Божьей. И если, идя поперек себя, человек меняет внешность для себя насильственно, значит, он в чем-то изменяет свою судьбу. Ведь в волосах «записано» наше прошлое. Впрочем, в этом случае Ангел колебался: его подопечная должна от Георгия родить ребенка. Единственного. Девочку. Так что стать более желанной в сексуальном плане для него ей просто необходимо.

– Доверься мужу, – прошептал он Насте на ухо.

Да и Георгий продолжал ее убеждать. Что с его стороны было большой уступкой женщине. Они ведь раньше, благодаря его положению и врожденной мужественности, должны были выполнять его желания, что называется, по щелчку пальцами:

– Тебе понравится, да и мне, если честно, не хватает в тебе вызова, смелости и раскованности. Ты та самая леди в гостиной, но пока не б… в спальне. А это была моя мечта – иметь обеих в одной жене.

– Так кто мешал тебе ее осуществить? Зачем на мне женился? – Голос ее прозвучал глухо. – Вон сколько этих самых б… вокруг. – Настя широко обвела рукой окрестности.

– Просто тебя научить получать удовольствие от секса проще, чем сделать остальных такими умными и хорошими девочками, такими леди, как ты.

– Ладно, веди меня на стилистическую Голгофу. – Насте все же стало горько. Она расплакалась.

Ей оказалось жаль своего «пацанства», она боялась грядущей вульгарности. Для жизни ей нужна была гармония. Но она вышла замуж за человека, которому в постели нужна… другая. А это значит, что если она не изменится, то в его жизни не задержится.

– Хорошо, ты женился на мне, чтобы спасти от смерти. И я безропотно вынесу все, что ты скажешь. А если не смогу это вынести – то просто уйду. Ладно?

– О кей, – наигранно весело ответил Гия, – да ты не бойся, у тебя правильное лицо и ладная фигурка. В тебе есть огонь. Надо только распахнуть тебя.

– Распахнуть? Как печку? – Настя постаралась растянуть губы в подобие улыбки.

Гия предпочел не смотреть, как она украдкой смахивает слезы. Может, она станет лучше. А если хуже – всегда можно все переиграть: на дворе век чудес.

– Поехали к стилисту? Я ему назначал ему на одиннадцать. Но если ты хочешь оставаться и впредь такою, как ты есть, то насиловать тебя не стану. – Гия стал говорить обиженно.