Лик смерти - Коди Макфейден Страница 3

Неужели когда-то и я была такой? Неужели и я была красоткой, при виде которой мужчины теряли рассудок?

Но все течет, все изменяется.

Я до сих пор ловлю на себе взгляды, не скрою; но далеко не страстные. Взгляды, отражающие широкий спектр эмоций — от любопытства до отвращения. Трудно кого-либо в этом винить. Сэндс постарался на славу, когда уродовал мое лицо.

Правая сторона совершенно не тронута. Обезображена левая. Шрам начинается от линии волос прямо посреди лба, спускается между бровей и почти под прямым углом уходит налево, туда, где должна быть левая бровь. Его неровный след тянется вдоль виска и, причудливо извиваясь по щеке, взмывает вверх к самому носу. На переносице он поворачивает обратно, рассекает левую ноздрю, спускается через подбородок на шею и заканчивается у самой ключицы.

Есть еще один шрам, прямой и ровный, соединяющий нижнее веко с уголком рта. Он появился позже остальных. Убийца Энни заставил меня его сделать. Дрожа от возбуждения, он с нескрываемым удовольствием наблюдал за тем, как я режу себя, истекая кровью. Но это было последнее, что он почувствовал, прежде чем я вышибла ему мозги.

Я назвала лишь те шрамы, которых не скрыть. А ниже, под воротом блузки, есть и другие: рубцы от ножа и следы от зажженной сигары.

Долгое время я стыдилась своего лица и зачесывала волосы на левую сторону, пытаясь скрыть дело рук Джозефа Сэндса. Но в тот момент, когда я вновь ощутила желание жить, мое отношение к шрамам изменилось. С тех пор я убираю волосы назад, в «конский хвост», бросая вызов окружающим.

А в остальном все не так уж и плохо. Я коротышка, всего четыре фута и десять дюймов ростом. У меня, по словам Мэта, «грудки — что надо». Я не худая, а, как говорится, фигуристая. У меня не маленькая, но вполне аккуратная попка. Мэту она нравилась. Когда, бывало, я смотрелась в большое зеркало, он опускался на колени, обнимал мою попу и, глядя на наше отражение, говорил, блестяще подражая голосу Горлума: «Моя прелесссссть…» Удержаться от смеха было невозможно.

Бонни вернула меня к действительности, потянув за рукав. Я взглянула туда, куда она показала.

— Хочешь зайти в «Клэр»?

Она кивнула.

— Ну конечно, котенок!

«Клэр» — один из тех магазинчиков, посещение которых приносит радость женщинам всех возрастов. Недорогая, но стильная бижутерия на любой вкус для девочек, девушек и солидных дам: аксессуары для волос, расчески и гребни с блестками.

Мы вошли в магазинчик, и оказалось, что наша жизнерадостная красотка работает именно здесь. Профессионально улыбаясь, она поспешила нам навстречу. Чем ближе она подходила, тем шире становились ее глаза. Улыбка некоторое время еще играла на губах девушки, но вскоре исчезла.

— Что-то случилось? — Я удивленно наморщила лоб.

— Нет, я… — взволнованно пробормотала продавщица, пялясь на мои шрамы и содрогаясь от ужаса.

Красота была для нее божеством, а мое лицо, должно быть, показалось ей триумфом дьявола.

— Барбара, пойди помоги девочкам, — раздался громкий укоризненный голос.

Я оглянулась и увидела женщину лет сорока, с припорошенными сединой темными волосами и поразительно синими глазами. Она была красива той зрелой красотой, которая только расцветает с годами.

— Барбара! — повторила она.

— Да, мэм, — отрывисто произнесла девица и сломя голову умчалась от меня на своих ухоженных ножках.

— Не обращай на нее внимания, моя милая. Улыбаться-то она научилась, только вот мозгов не хватает, — ласково сказала женщина.

Едва я открыла рот, как поняла, что разговаривает женщина не со мной, а с Бонни. Я опустила глаза — Бонни гневно смотрела вслед убегавшей девице. Она не терпела, когда на меня пялились, и ей было не до смеха. Услышав голос, малышка повернулась к женщине, окинула ее оценивающим взглядом и застенчиво улыбнулась. Седеющая дама ей очень понравилась.

— Меня зовут Джудит, это мой магазинчик. Чем я могу вам помочь?

Теперь она обращалась ко мне. В свою очередь, и я оценивающе взглянула на нее, но не обнаружила и тени фальши. Доброта этой женщины была ненавязчивой и абсолютно искренней, в порядке вещей. Не знаю, зачем я спросила, но с моих губ непроизвольно сорвалось:

— Джудит, почему вас не смущает мое лицо?

Женщина бросила на меня проницательный взгляд и мягко улыбнулась.

— Дорогая, в прошлом году я излечилась от рака. Мне удалили обе груди. Когда мой муж впервые увидел, что стало со мной после операции, он даже бровью не повел, только сказал, что любит меня… Не слишком ли много значения придают красоте?! — добавила она, подмигнув. — Итак, чем я могу вам помочь?..

— Смоуки, — представилась я. — Смоуки Барретт. А это Бонни. Мы пока посмотрим, вы уже и так нам помогли.

— Ну, удачи, и, если что надумаете, только скажите.

Джудит улыбнулась, подмигнула и исчезла, как фея, оставив после себя шлейф, сотканный из доброты.

Мы провели в «Клэр» добрых двадцать минут и накупили целую кучу безделушек. Половина из них наверняка будет пылиться в комоде, но зато сколько удовольствия от процесса выбора! Мы расплатились с Джудит, промурлыкали друг другу «до свидания» и вышли, обремененные своей добычей.

Я взглянула на часы.

— Нам пора возвращаться, котенок. Скоро придет тетя Келли.

Бонни улыбнулась и, кивнув, взяла меня за руку. Мы вышли из «Галереи» и шагнули прямо в солнечное калифорнийское лето, словно попали на открытку. Я вспомнила о Джудит и посмотрела на Бонни. Она не видела, что я за ней наблюдаю, и казалась беззаботной, такой, какими и должны быть дети.

Я надела солнцезащитные очки и снова задумалась. Чудесный сегодня день! Впервые за такое долгое время. Быть может, это добрый знак? Я освобожу свой дом от призраков, и жизнь наладится?! Эта мысль убедила меня в правильности моего решения.

Знаю, стоит вернуться к работе — и я сразу же вспомню о том, что нас окружают грабители, насильники, убийцы и маньяки, что они ходят вместе с нами под лазурным небом, так же, как и мы, наслаждаются солнечным теплом, постоянно следят за нами в ожидании своего часа, а неожиданно столкнувшись с кем-нибудь из нас, дрожат как натянутая струна. Так пусть сегодня солнце будет лишь солнцем. И как сказал мне голос во сне: «Мы осколки, но по-прежнему отражаем свет».