Загадка шотландского браслета - Анна Штерн Страница 3

Обычные и затасканные фразы ранили Вику, как нож, причинив гораздо большую боль, нежели узкие туфли. Поняв и осознав услышанное, Вика отстранилась от Кирилла и удивленно посмотрела на него. Дрожь от холода перестала сотрясать ее тело, и девушку резко бросило в жар. Красный, свекольного цвета румянец, выступил на ее щеках.

– Так ты все это сделал специально?! Чтобы меня не пускали в ресторан? – громко спросила она, перейдя на крик, что являлось для нее совсем нехарактерным.

– Викуль, пойми, это не моя идея, просто я не знал, как лучше и хотел заранее, но…

– Не смей меня так называть! – закричала девушка. Слезы обиды уже выступили на глаза и готовились сорваться и размазать макияж Вики.

– Ты выставил меня полной дурой! Как ты мог?! Что я тебе сделала?! – громко говорила она и голос ее срывался.

Кирилл беспомощно смотрел на нее, не зная, что предпринять. Его спасло появление друга из дверей ресторана.

– Киря, что ты тут торчишь? Тебя все ждут. Твой отец готовится к тосту, – сказал он, удивленно посмотрев на продрогшую девушку у входа в ресторан.

Вика продолжала все также ошарашенно смотреть на Кирилла, когда он, отойдя от нее, сказал напоследок:

– Мне очень жаль. Правда!

Его друг тихо спросил Кирилла «кто это?», когда они вновь заходили в ресторан, и до Вики донеслось брошенное Кириллом безликое «да так, никто». Это стало последним ударом и девушка разрыдалась. Боль, обида, шок и усталость одновременно навалились на нее и соленый поток слез наконец брызнул из глаз девушки. Дождь к тому времени распугал почти всех пешеходов и только некоторые спешившие с работы домой прохожие быстро пробегали мимо Вики, удивлённо и в то же время безучастно глядя на рыдавшую девушку.

– Вам бы домой поехать. Вот, возьмите, – услышала Вика неподалеку.

Открыв заплаканные глаза, она увидела охранника, на этот раз участливо смотревшего на нее и протягивавшего ей носовой платок. Автоматически потянувшись за платком, Вика взяла его, вытерла нос и, сжав в руке, медленно развернулась и пошла прочь от ресторана.

Девушка брела куда глаза глядят, но все же постаралась свернуть с широкой улицы на узкую, где пешеходов было бы поменьше. Продолжая плакать, с мокрыми, прилипшими к спине и плечам волосами, в вечернем платье, хромая и таща в руке пакет с подарком, она представляла собой весьма жалкое зрелище. Пройдя минут сорок Вика, смогла немного успокоиться и решила остановиться. Подойдя к подъезду ближайшего дома и встав под козырек над дверью, Вика еще раз вытерла лицо уже насквозь мокрым платком охранника, размазав при этом косметику на лице еще сильнее. Оглядевшись по сторонам, девушка к своему ужасу поняла, что понятия не имеет, где находится. Она не шла все время прямо, а несколько раз сворачивала и куда именно она сама себя завела, Виктория не знала. Первой мыслью стало словить такси, но тут девушка вспомнила, что деньги остались в плаще, лежавшем в офисе, равно как и мобильный телефон и ключи от дома, поскольку Вика думала переночевать у Кирилла. Без денег, ключей и каких-либо документов она оказалась в крайне глупом положении. Офис уже закрыли, а поехать к родителям на окраину города она не могла из-за отсутствия денег. Можно, конечно, попробовать взять у кого-то из прохожих телефон и, позвонив папе, попросить его заехать за ней, но Вика отвергла этот вариант, так как ей вовсе не хотелось, чтобы родные увидели ее такой жалкой и униженной. Мама начала бы причитать и охать, а отец грозился бы поговорить с Кириллом и его родителями, словно тот был мальчишкой в детском садике, запустившем в нее игрушкой.

Виктория начала мысленно вспоминать всех знакомых и подруг, живших в центре города, у которых можно было бы переночевать и утром, приведя себя в порядок, зайти в офис и забрать плащ. Сразу отметя нескольких человек, Вика остановилась на своей университетской подруге Маше, снимавшей небольшую квартиру недалеко от Площади Восстания. Надеясь, что Маша дома, а не у очередного поклонника, Вика вышла из-под навеса и пошла назад, ища глазами вывески с названиями улиц и пытаясь понять, куда ее занесло.

Ресторан находился недалеко от Невского, но куда именно свернула Вика в своем отчаянье она не знала. Мрачный, холодный город и его каменные величественные здания, казалось, презрительно наблюдали за Викой, вновь начавшей дрожать от холода, ветра и дождя. Прохожих и след простыл, и Вика теперь шла по безлюдной улице. Только свет в окнах некоторых домов говорил о том, что поблизости все же есть живые люди, пусть и находившиеся в уюте своих квартир.

Дождь, мрак и плохое освещение мешали девушке сориентироваться, но она все же не сдавалась и за двадцать минут быстрым шагом одолела несколько улиц. Так и не поняв где она, Вика остановилась и еще раз огляделась по сторонам. Впервые за вечер девушка испугалась, но на этот раз не холода, а безлюдности, странной для такого обычно оживленного города, как Санкт-Петербург. Мысли о преступниках, ворах, наркоманах и насильниках яркой молнией озарили сознание Виктории, тогда как переживания о Кирилле и его подлости сразу же отошли на задней план. «Нужно выбираться отсюда как можно скорее», – стуча зубами, сказала Вика сама себе.

Девушка решила идти прямо и никуда не сворачивать, что она и делала на протяжении нескольких метров, после чего остановилась от боли в ногах, которая, как и осознание опасности, только сейчас дошла до девушки. Продолжать идти дальше в туфлях Вика не могла и прямо на тротуаре избавилась от них. Вторые и третьи пальцы ног девушки превратились в кровавое месиво, и Вика с ужасом поняла, чем обернулась для ее ног эта «вечерняя прогулка» по городу.

Вдруг девушка перевела взгляд на дипломат, предназначенный в подарок Кириллу, аккуратно завернутый в подарочную бумагу и лежавший в пакете, который она продолжала таскать за собой. Неожиданно для себя Вика засмеялась, да так, что не могла остановиться. Она все смеялась и смеялась, согнувшись пополам и присев на корточки, от чего узкое платье на боку разошлось по шву, но это уже не имело значения. Девушка смеялась над своей глупостью, наивностью и слепотой. Ей следовало понять все раньше и, возможно, даже догадаться о предстоявшем разрыве (но уж точно не о таком, что случился!), однако, ей не хотелось верить в него. Смех плавно перешел в истерику. Слезы, босые ноги, порванное платье и дождь снова перестали иметь значение для Виктории. Сев на бордюр, Вика ревела, как ребенок, потерявшийся в толпе и испугавшийся, что никогда больше не увидит дорогих и любимых родителей.

Но тут неожиданно долетевшая до нее фраза, сказанная на английском языке, резко прервала истерику. Девушка сидела с низко опущенной головой и не сразу поняла, что произошло, и кто обратился к ней. Подняв заплаканное лицо и постаравшись распахнуть опухшие от слез глаза так широко, как это возможно, девушка увидела перед собой склонившегося мужчину, испуганно и озабоченно смотревшего на нее.

– Are you all right? – еще раз спросил он, – do you need any help?

Вика знала английский, но его речь, не смотря на полусумасшедшее состояние девушки, даже тогда показалась ей несколько странной.