Комната спящих - Фрэнк Тэллис Страница 29

Я потер рукавом рубашки запотевшее окно и окинул взглядом унылую местность. Все вокруг заволакивала мутная дымка. Я заварил чаю, закурил сигарету и спустился по лестнице. На первом этаже столкнулся с Лиллиан Грей, она носилась взад-вперед по вестибюлю. Вид у девушки был встревоженный.

– Доброе утро, – поприветствовал ее я.

Лиллиан повернулась ко мне и, вместо того чтобы ответить, спросила:

– Вы только встали?

– Да, а что?

– Мэри Уильямс сбежала. Сестра Дженкинс рвет и мечет.

– Как это – сбежала?

– Извините, некогда объяснять. Спросите у сестры Дженкинс, она внизу.

Лиллиан открыла дверь женского отделения и скрылась внутри.

Я продолжил спуск и зашел в комнату сна. Всю столешницу устилали бумаги, которые сестра Дженкинс внимательно изучала.

– Что случилось? – спросил я.

– Идиотка! – прошипела сестра Дженкинс.

– Кто, Мэри Уильямс?

– В час ночи она сменила сестру Элдрич. А когда в шесть пришла сестра Пейдж, ее уже не было. Нет, вы представляете? – Сестра Дженкинс сердито фыркнула, всем видом выражая презрение. – В первый раз такую безответственность вижу! Оставить пациенток в комнате сна без присмотра! Мало того, еще и дверь открытой оставила!

Я был потрясен.

– Странно…

– Доктор Мейтленд с меня голову снимет!

– А где она сейчас?

– Откуда я знаю!

– В спальне смотрели?

– Да.

– И что, там ее не было?

Сестра Дженкинс сердито бросила:

– А сами как думаете?

– Тогда где она может быть?

– Доктор Ричардсон, сестра Томас в отпуске, у сестры Перкинс кишечный грипп, а теперь из-за этой дурехи весь график переписывать придется. И где она болтается, меня сейчас меньше всего волнует.

– Но в шесть утра было еще совсем темно…

Сестра Дженкинс нахмурилась. Она была слишком занята бумагами, чтобы обратить внимание на этот важный факт.

– Ну да, – пробормотала сестра Дженкинс, не поднимая глаз.

– Мэри Уильямс не могла миновать вересковую пустошь. Было не видно ни зги, а потом лег густой туман…

Сестра Дженкинс перестала писать.

– Думаете, она здесь?

– Очень может быть. Нужно ее поискать.

– При всем уважении, доктор Ричардсон, но я должна срочно составить новый график. И сразу отвечаю на следующий вопрос – все медсестры заняты.

– Что ж, обращусь к мистеру Хартли.

Услышав новость об исчезновении Мэри Уильямс, завхоз не выказал никаких эмоций. Кивнул, взял ключи, и мы вместе начали поиски. Проверили везде, вернее, везде, где могла спрятаться пропавшая практикантка. В кабинете для приема приходящих пациентов, в кладовках, в прачечной. Потом под холодным моросящим дождем зашагали к пристройкам. Все велосипеды были на месте, в машине Мэри Уильямс не оказалось. Я надеялся увидеть Мэри на заднем сиденье, свернувшуюся под одеялом, но, заглянув в окно, увидел только скомканный пакет.

В комнате Мэри мы обнаружили в платяном шкафу ее пальто. Хартли раздвинул занавески и окинул взглядом укрытые туманом окрестности. Завхоз ничего не сказал, но в этом не было необходимости. Мы оба пришли к одному и тому же тревожному выводу. Поиски пришлось завершить. Хартли вернулся к себе в коттедж, а я обогнул главное здание и спустился к морю. На гальку набегали темно-коричневые волны, лицо немилосердно обжигало ветром. Я сложил ладони рупором и позвал:

– Мэри! Мэри!

Но мои крики заглушил шум моря.

Полчаса спустя я стоял рядом с сестрой Дженкинс, та говорила по телефону с матерью Мэри. Хотя я мог слышать только половину разговора, этого было вполне достаточно.

– Нет? И не звонила? А могла она отправиться куда-то еще? Уверены? Может, Мэри у жениха? Миссис Уильямс, где он живет?

И тут мы узнали, что никакого жениха у Мэри нет. Она придумала его специально, чтобы избежать неудобных вопросов.

– Соврала! – Сестра Дженкинс многозначительно вскинула брови и протянула мне трубку.

Я неохотно набрал номер больницы Святого Томаса и попросил соединить меня с отделением психологической медицины.

Мейтленда больше всего интересовало состояние пациенток комнаты сна.

– Все в порядке? Надеюсь, ничего не случилось, пока девушка отсутствовала?

Мейтленда совсем не беспокоила судьба Мэри. Когда я подчеркнул, что девушка, по всей видимости, ушла среди ночи и одна пустилась в путь по вересковой пустоши, он только проронил:

– Надо же…

В два часа дня прибыла полиция. Старший, инспектор Купер, был крупным мужчиной в длинном черном дождевике и фетровой шляпе. Его сопровождал помощник, которого Купер представил как Дэвиса. Хотя я дал понять, что сестра Дженкинс знает о Мэри Уильямс намного больше, чем я, моего совета они не послушали и пожелали непременно поговорить со мной. Купер объяснил это тем, что я «здесь главный». Вопросы были простые и прямые. Как давно Мэри Уильямс работает в больнице Уилдерхоуп? Кто видел ее последним? Были ли у нее причины для побега?

– Доктор Ричардсон, вы же психиатр, – проговорил инспектор. – Кому, как не вам, угадывать чужие мысли? – И сделал рукой широкий жест, давая понять, что готов выслушать любые мои версии.

– Ей здесь не слишком нравилось, – ответил я. – Мэри Уильямс недавно написала заявление об увольнении по собственному желанию.

– И почему же ей здесь не нравилось? Есть у вас какие-нибудь догадки?

– Тяжело работать с душевнобольными.

Купер понимающе кивнул.

– А у вас не сложилось впечатления, что у нее самой было… не все в порядке в этой области?