Беспредельщики - Илья Деревянко Страница 29

Утром того дня, когда Мирон в беспамятстве отлеживался вдоме Кирилла, Матерый приехал в бар «Лотос» раньше обычного. Услужливыйофициант мгновенно принес дымящуюся чашку чая, но Волков равнодушно посмотрелна нее и отвернулся. Ему не хотелось ни пить ни есть, даже жить особого желанияне возникало. Привычный мир рухнул, как карточный домик. Матерый впервые сболезненной ясностью осознал – прошлое ушло безвозвратно, а сам он, вместе спресловутым «воровским авторитетом», не более чем прошлогодний снег. Посланныйпо Миронову душу киллер экстракласса, обошедшийся в кругленькую сумму,бесследно исчез, будто не существовал вовсе.

– Не мог он просто смотаться, присвоив деньги! Понимаешь, немог! Не тот это человек, – со слезами на глазах доказывал Лоскутов, да исам Матерый прекрасно понимал – действительно не мог. «Профи» так не поступают.Стало быть, нет в живых суперубийцы. Интересно, что сделал Мирон с трупом:сжег? утопил? закопал? разрезал на куски? Хотя какая разница! Не иначе этомукозлу сам дьявол помогает!

Матерый в отчаянии заскрежетал зубами. Куда деваться теперьс подмоченным авторитетом? В фермеры разве податься, в глухую деревню, где тебяникто не знает? Он вспомнил булгаковского Воланда, который говорил, что любитсидеть низко, «с низкого не так опасно падать». Матерый же сидел на одном изсамых высоких мест в блатной иерархии, а теперь...

«Веселей, браточки, это все цветочки!

А поспеют яблочки, вот тогда и рви.

Главное, браточки, не дойти до точки!

Главное – здоровьице, что ни говори», —

горланил магнитофон одну из приблатненных песенок «Дюны».

– Веселей, браточки! Цветочки, твою мать! –саркастически пробормотал Волков и вдруг, почему-то обозлившись, рявкнулбармену: – Да заткни ты свою сраную шарманку!

В баре повисла испуганная тишина. Редкие утренние посетителине осмеливались глядеть в сторону разгневанного «вора». Внезапно дверьотворилась, и Матерый невольно вздрогнул. Помещение наполнилось ребятами изСеверной бригады во главе с каким-то забинтованным, загипсованным парнем накостылях.

«Сейчас пришьют, – мелькнуло в голове Андрея. –Вот она смерть!»

Он машинально схватился рукой за левую сторону пиджака, нотут же вспомнил, что ствола при нем нет. Он давно не носил с собой оружия.Заметив лихорадочное движение Матерого, загипсованный слегка улыбнулся, ноничего при этом не сказал и, проковыляв к Волкову, дружелюбно поздоровался.

– Андрей! У нас к тебе разговор по поводу собакиМирона! – после приветствия сказал он. Матерый удивленно приподнял брови.

– Что?!

– Да, бешеной собаки, которая надоела всему городу! Мысместили его с главарей. Сейчас я временно исполняю обязанности.

– Молодцы, – похвалил опомнившийся «вор». – Давнобы так.

– Да, но зверь жив, на свободе и крайне опасен! Егонеобходимо уничтожить, иначе начнет грызть всех подряд! Мирону для этого дажеподручных не надо, он сам «машина смерти». Нужно объединиться всем, у кого естьхоть капля ума в голове. Пусть нигде в городе не будет Мирону покоя, пустькаждый куст стреляет в него. С Южной бригадой мы уже договорились!

Скрипнула дверь, и в баре появился Маршал с тремяприближенными.

– Прекрасно, вот они сами. Подсаживайтесь ближе, братва,потолкуем!

Вскоре пришли Тимур с Беликом. Заметив ребят из Севернойбригады, они насторожились, но, повинуясь успокаивающему жесту Матерого, тожеприсоединились к совещанию.

Спустя два часа судьба Мирона была окончательно решена.Пожав друг другу руки, бандиты разошлись проводить в жизнь намеченный пландействий. Примерно к двум часам дня все места возможного появления Миронаблокировали боевики Северной и Южной бригад, а также люди Матерого. По просьбепоследнего Филин тоже прислал несколько человек. Круг замкнулся.

* * *

Проводив глазами машину Кирилла, Мирон долго стоял посредидороги, раздираемый противоречивыми чувствами. Он никак не мог уразуметь:почему человек, которого, по его приказу, собирались убить, спас ему жизнь,предупредил об опасности да еще деньгами снабдил на дорогу? На самом деле ответбыл прост – Кирилл поступил так, как подсказал ему Бог, в которого оннаконец-то уверовал, да проснувшаяся совесть. Мирон же пребывал совершенно в иномжизненном измерении, но даже в нем пробудилась на минуту благодарность кбывшему другу, зашевелилось нечто, напоминающее угрызения совести. Однакотолько на минуту. В следующий момент душу снова захлестнули волны дикой,животной ярости.

«Ничего, гады! Ничего! – мысленно шипел он. – Всехпередушу! В первую очередь своих щенков-предателей, затем Маршала, Матерого!Уезжать из города! Слабак ты Кирилл, хотя за помощь спасибо! Его, так и быть,убивать не стану, хотя заслужил. Пусть прокисает в своей деревне!»

На автобус, следующий к вокзалу, Мирон садиться не стал, аостановил первое попавшееся такси и резко приказал: «В центр!» Первым деломследовало подкрепиться. Со вчерашнего дня маковой росинки во рту не было. Миронпересчитал полученные от Кирилла деньги. В пачке оказалось десять тысячдолларов и миллион «деревянными». Для начала хватит. Выйдя из машины на улицеКовалевского, он зашел в небольшой частный ресторанчик, славящийся изысканнойкухней.

Внутри было прохладно, из кухни доносились вкусные запахи. Миронатут хорошо знали, поэтому он совершил огромную глупость, явившись сюда. Вподсобном помещении сидели в засаде двое людей Филина и от нечего делатьсражались в нарды.

– Он пришел! – почти выкрикнул запыхавшийся метрдотель,ворвавшись в подсобку. – Только умоляю, не здесь, пожалуйста!

– Не ссы, халдей, – усмехнулся один из уголовников,сверкнув золотой фиксой. – Все будет в ажуре!

Пока изголодавшийся Мирон наслаждался горячим борщом инежнейшими свиными отбивными, подручные Филина совещались, как взять его безшума.

– Давай прям тут, удавку на шею да в машину, –горячился один из них. Это был худой, длинный тип с вытянутой огурцом головой.По этой причине он еще в лагере получил кличку Спица.