Крестное знамение - Крис Кузнецки Страница 29

— Чем я могу вам помочь? — спросила Мария.

— Почему бы вам не воспользоваться своими хвалеными познаниями в компьютерных технологиях и не просмотреть произведения искусства Древнего Рима? Постарайтесь идентифицировать облик смеющегося человека из Орвието. Он где-то обязательно должен упоминаться.

Мария прошла к терминалу и ввела строку «Искусство Древнего Рима». Компьютер просмотрел библиотечные ресурсы и выдал длинный список. Сотни фотографий, очерков и карт — все с подробным и ярким описанием истории Римской империи. Мария схватила первые попавшиеся пять книг и уселась за ближайший стол.

Открыв первую книгу, Мария поняла, что у нее нет определенного плана поисков. Она, конечно, могла листать страницу за страницей в надежде натолкнуться на изображение смеющегося человека, но тем не менее понимала, что должен существовать и более эффективный способ поисков.

Подумав немного, Мария решила взглянуть в содержание в надежде, что верно предположение, зародившееся у нее еще в катакомбах, что смеющийся человек — один из правителей Римской империи.

Начав с императора Августа, она внимательно рассматривала статую за статуей, барельеф за барельефом, однако нигде не находила ни малейшего сходства со смеющимся человеком.

После Августа с 14 по 37 год Римом правил Тиберий. Именно в этот период жил Иисус Христос. Мария предположила, что второй римский император и должен быть тем, кого она ищет. Так как смеющийся человек изображен в самом центре арки с распятием, а Тиберий именно в то время являлся повелителем Рима, она и заключила, что передней именно его портрет. Вполне логично, не так ли? Но как только Мария увидела несколько статуй Тиберия, она сразу же поняла, что изображение на арке не имеет к нему никакого отношения. Между императором и тем человеком не было ничего общего.

— Черт! — выругалась девушка. — Кто же, черт возьми, ты такой?

Мария искала сходство с ним в портретах римских повелителей еще примерно два часа, пока не поняла, что ей нужно сделать перерыв. Бессонная ночь вместе с отсутствием каких-либо результатов поиска сработали как мощный наркотик. Поэтому она спустилась по лестнице в вестибюль и купила там самый большой эспрессо, какой только у них был. Ожидая, пока ей принесут кофе, она села и положила голову на стол. Звук шагов разбудил ее.

— «La Repubblica»? [9]— предложил подошедший официант.

У нее не было сил читать газету, но она приняла ее с благодарным кивком. Как только официант отошел, Мария поднесла чашку с горячим кофе ко рту, с наслаждением вдыхая густой аромат, и сделала глоток.

— Аааа! — протянула она. — Намного лучше секса!

Через несколько секунд Мария ощутила прилив сил и начала пробегать глазами заголовки. Она не собиралась читать статьи полностью, главное было узнать основные новости: «Землетрясение в Индии…», «Убийство в Дании…», «Страшное преступление неподалеку от Орвието…».

— Что?! — От неожиданности у нее перехватило дыхание.

Девушка вновь вернулась к статье и заставила себя еще раз перечитать заголовок, надеясь, что это был обман зрения. Автор статьи бесстыдно заявлял, что неподалеку от Орвието имел место теракт.

Мария отставила эспрессо в сторону и начала читать заметку, буквально пожирая каждое слово. В ней говорилось, что доктор Чарлз Бойд взорвал автобус, в результате чего погибло сорок пассажиров. Далее заявлялось, что местонахождение преступника неизвестно, но добавлялось, что он вооружен и очень опасен.

В полном душевном смятении Мария собрала вещи и бросилась наверх сообщить Бойду о прочитанном. Она вбежала в комнату, ожидая найти его там склоненным над развернутым свитком, но профессора не было. Древний документ лежал в середине стола рядом с переводом текста, однако стул был пуст. Девушка не могла понять, что произошло. Почему профессор ушел и не спрятал свиток? Невозможно было представить, чтобы он оставил его на виду, а сам отправился в туалет или в зал каталогов. Никто лучше Бойда не понимал важности документа.

«Боже, — подумала она, — хоть бы с ним ничего не случилось».

Она прошла вперед к столу, рассчитывая найти там какое-то указание, что с ним все в порядке, какой-нибудь листок бумаги со словами «Я скоро вернусь» или конверт с ее именем. Вместо этого девушка увидела нечто такое, чего совсем не ожидала и что смутило ее еще больше. Доктор Бойд сидел на полу в углу, поджав колени и остекленевшим взглядом уставившись в противоположную стену.

— Доктор Бойд? С вами все в порядке?

Профессор заморгал. Поморщился. Все его тело содрогнулась, когда он попытался ей ответить, как будто слова, которые он хотел подыскать, лишали его последних остатков энергии. Наконец ему удалось прошептать два слова:

— Христос мертв.

— О чем вы? — в полном замешательстве спросила Мария.

— Наше открытие убьет Христа. Оно убьет Церковь.

— О чем вы говорите? Как можно убить Церковь? Это ведь организация, а не человек. Скажите, что случилось? Что происходит?

— Уж поверьте мне, вам лучше не знать того, что стало известно мне.

— Да перестаньте! Я ради вашего свитка жизнью рисковала. — Она протянула ему газету. — Нас разыскивают по обвинению в убийстве. Вас и меня. Власти обвиняют нас в убийстве четырех десятков человек. — На самом деле никаких обвинений в адрес Марии в газете не было, но она подумала, что такая ложь будет только во благо. — И если я не ошибаюсь, подобное обвинение дает мне право требовать полной информации.

Дрожащими руками Бойд схватил газету и прочел заголовок.

— О Боже! Этого не может быть! Они подчинили себе даже полицию. И естественно, средства массовой информации. Их ничто не остановит!

— О чем вы говорите? Кого ничто не остановит?

— Их! Должно быть, они знали о свитке! Только так можно все объяснить! Они знали, что он там! Знали все время.

— Кто знал? О ком вы говорите?

— Неужели вы не понимаете? Они не стремились заполучить свиток. Они хотели его защитить. Только так можно все объяснить. Они знали, где он!

— Профессор, я ничего не могу понять из того, что вы говорите. Мы нашли катакомбы. Если бы кому-то было о них известно, он давно заявил бы об этом в прессе.

— Вы заблуждаетесь! Мы имеем дело с той разновидностью открытия, которое вряд ли кого-то может обрадовать.

— О чем вы говорите? Открытие катакомб — грандиозный шаг вперед в исторической науке!

— Вы меня не слушаете. Я говорю не о катакомбах. Я говорю о свитке. Речь идет только о нем. Он ключ ко всему.

— Он важнее катакомб? Как такое может быть?

Бойд заморгал, пытаясь придумать какую-нибудь понятную ей аналогию.

— Катакомбы всего лишь коробка, а свиток — сокровище, которое хранится внутри ее.