Чистая работа - Линда Ла Плант Страница 29

Анна села рядом с ним:

— Так что, есть у тебя страховка?

— Есть. Я застраховался после смерти первой жены, потому что ее положили в жуткий свинарник. Она, правда, долго не протянула, не успела понять. Я тогда подумал: если со мной что-то случится, я лучше сдохну, а не пойду в государственную больницу. Там скорее какую-нибудь дрянь подцепишь.

— Вот и хорошо.

Он обернулся к ней:

— Не рассказывай ничего обо мне, Анна.

— Это не я, они сами меня спросили, как у тебя дела.

— А что же это за разговорчики о частной страховке, о нетрудоспособности?

— Ну, я сказала только, что ты поправляешься.

— Даже такого не говори, хорошо?

— Хорошо! Салата тебе положить?

После ужина они перешли в гостиную, и Ленгтон вынул свою записную книжку.

— У меня в распоряжении теперь машина с шофером, — начал он деловым тоном, — так что для тебя никаких неудобств не предвидится.

— Но мне вовсе не трудно тебя возить.

— Ты же не будешь каждый раз с работы отпрашиваться, вот посмотри, как я все организовал.

Анна прочла список. Через день он наметил занятия с личным тренером. Скорее всего, он хотел бы заниматься ежедневно, но ему посоветовали, что лучше делать перерыв, чтобы мышцы сумели приспособиться к новому режиму. В дни, свободные от тренировок, он запланировал физиотерапию, три раза в неделю — массаж, а еще плавание, сауну и парную.

— Так ты что, без выходных собираешься заниматься? — только и смогла удивленно выговорить она.

— Вот именно! Целый день на телефоне сидел, все это согласовывал.

— Молодец! — искренне похвалила его Анна и добавила, что будет кормить его как следует, чтобы он быстрее набрал свой прежний вес.

Войдя в спальню, она чуть не споткнулась о гантели и спортивное оборудование. Чтобы расставить его, Ленгтон попросил грузчиков раздвинуть мебель, и теперь это была не то спальня, не то спортзал. Анна немного рассердилась из-за того, что он даже не счел нужным посоветоваться с ней, но ничего не сказала.

— Завтра еще гребной тренажер привезут, — сообщил ей Ленгтон, растирая колено какой-то вонючей мазью.

— И куда же ты его поставишь, интересно?

— В коридор, больше некуда. Гребной тренажер укрепит плечи, нагрузка на колени полезна для связок. Извини, противно эта дрянь пахнет.

Она повела носом:

— Отец, наверное, втирал такую же в раненое плечо.

— Да, ей уже давно пользуются, она хорошо согревает. Шрамы нормально зажили, только кожа сильно натянулась, а вот колено болит — невыносимо просто.

— Давай помогу, — предложила она.

— Нет уж, лучше я сам. У меня порог болевой чувствительности очень низкий, — отшутился он.

Анна поцеловала его в щеку, он не побрился, и щетина была жесткой.

— Может, тебя побрить?

— Нет, я бороду отращиваю. Когда побреюсь, ты будешь знать, что я в полном порядке.

— Вот как.

— А что, есть возражения?

— Да нет. Только ты будешь, как Распутин.

Ленгтон хмыкнул:

— Да… Смотри, сколько раз в него стреляли, прежде чем укокошили. Его и топили, и травили…

— Пойду-ка я в душ.

— Давай, — откликнулся он, обматывая колено эластичным бинтом.

Анна не могла отделаться от ощущения, что Ленгтон заполонил собой не только всю ее квартиру, но и жизнь. Открыв дверь ванной, она отшатнулась от неожиданности — там стояли ходунки. Она вернулась в комнату и спросила, зачем они ему понадобились.

— Это чтобы тебе не приходилось помогать мне справлять естественные надобности. Для большей самостоятельности, видишь ли, пусть они там стоят. Я не собираюсь ими больше нигде пользоваться.

Анна закрыла за собой дверь и стала протискиваться к ванне. На полках, где раньше стояла ее косметика, теперь рядами выстроились пузырьки с витаминами, гелями и таблетками. В поисках собственной зубной щетки она нарушила этот стройный порядок.

«Это ненадолго. Это совсем ненадолго, не заводись», — успокаивала она сама себя, но чувство было такое, что стены ванной тесно сомкнулись вокруг нее.

Анна пока не занималась Сикертами, хотя сама ситуация продолжала ее волновать. Для того чтобы все обдумать, ей не хватало времени, потому что между ней и Ленгтоном начало устанавливаться что-то вроде дружеского партнерства. Он стал меньше капризничать, ведь вся ее жизнь вращалась теперь вокруг него: она была и прачкой, и кухаркой, и сиделкой. Ленгтон поражал ее своим непреклонным стремлением к здоровью и силе. Со временем они опять начали заниматься любовью, в постели он был таким же ласковым и страстным, как раньше. Особо они не изощрялись, но, если ему и бывало неудобно или больно, он не подавал виду. Боль в колене все еще беспокоила его, и Анна знала, что Ленгтон принимает болеутоляющие, чтобы выдержать серьезную нагрузку, которую он для себя установил. Случалось, на него наваливалась тоска. В такие минуты Анна оставляла его одного, хотя в ее небольшой квартире это было не просто.

Насколько она знала, Ленгтон не общался ни с кем, кроме своего тренера. У него уже отросли довольно длинные волосы и борода — не то чтобы он действительно стал похож на Распутина, но внешность его очень изменилась. Почти все время Ленгтон ходил теперь в спортивном костюме, так что, если он и выбирался из квартиры, вряд ли его кто-нибудь узнавал. Он не проявлял никакого желания сходить в кино или пообедать в ресторане, но одну вылазку все же совершил: как-то, вернувшись домой, Анна обнаружила в коридоре его велосипед. Она знала, что для тренировки Ленгтон всегда катался на нем по Мейда-Вейлу, но представить не могла, как он сумел затащить велосипед в квартиру. Гребной тренажер и велосипед сделали опасным передвижение по коридору. Анна все время цеплялась за педали и натыкалась на тренажер, так что с ног у нее не сходили синяки.

На журнальном столике громоздились стопки невскрытых конвертов, которые он аккуратно забирал из своей квартиры. Доставала ее и его привычка швырять куда попало куртки и брюки от спортивных костюмов. Каждое утро он покупал свежие газеты, которые складывал в кухне. Анна собралась было выкинуть их, но Ленгтон строго запретил ей это делать, как будто газетные статьи крайне интересовали его. Это был отличный повод расспросить его о тех вырезках, которые она нашла в его квартире, но тут их прервал звонок в дверь. Пришел физиотерапевт, чтобы проделать курс утренних процедур.

Временами, когда терпение ее было на исходе, Ленгтон делал ей что-нибудь приятное. После тренировок он часто приносил букеты цветов. Несколько раз он даже приготовил ужин и растрогал ее своим старанием. Как мальчишка, он радовался комплиментам, которые она расточала его поварскому таланту. О работе он ее почти не расспрашивал, а о Льюисе и Баролли вообще не говорил. Если Анна заводила о них речь, Ленгтон делал такой жест рукой, как будто отмахивался, но всегда готов был порассуждать о витаминах, минералах, физиотерапии. К своему расписанию он добавил еще курс массажа и лечение акупунктурой.