Завещание веков - Анри Лёвенбрюк Страница 29

На небе почти не было звезд, и стояла такая темень, что я с большим трудом нашел замочную скважину. Софи сделала мне знак поторопиться. К дому приближалась машина. Я кое-как вставил ключ и открыл ворота как раз вовремя — в тот момент, когда нас могли бы осветить фары. Я закрыл ворота за Софи, и мы оба пригнулись в ожидании, пока машина проедет. На какое-то мгновение мне показалось, что машина остановится у дома, но она проехала мимо и вскоре исчезла за поворотом. Я вздохнул с облегчением, и мы медленно двинулись к входной двери, стараясь ступать беззвучно по мощенной булыжником дорожке.

— Мы и вправду сошли с ума, — шепнул я, склонившись к Софи.

Она жестом велела мне замолчать и подтолкнула меня к двери. Я сорвал полицейскую печать, обыкновенную клейкую ленту, повернул ключ в замке, и мы наконец вошли в дом.

— Нужно наклонять фонарики к полу, чтобы снаружи не увидели света, — тихо сказала Софи.

— Слушаюсь, шеф.

Дом был все еще раскален от пожара, и в нем очень сильно пахло гарью.

Я направился к двери, ведущей к лестнице в подвал. В это мгновение в кармане у меня зазвонил мобильник. Мы с Софи одновременно вздрогнули.

— Черт! — вскрикнул я, пытаясь как можно скорее вытащить мобильник из кармана.

Я узнал номер Шевалье и нажал на кнопку, закрыв глаза.

— Алло?

Это и в самом деле был Франсуа. Странное дело, мне вдруг захотелось присесть на корточки, словно это могло меня защитить…

— Да, Франсуа? Я не могу говорить громче, — выдохнул я в трубку. — Ты меня слышишь?

— Да, да, — заверил он.

Софи, видимо, совершенно успокоилась. Она жестом предложила мне потушить фонарик и присела рядом со мной.

— Ты знаешь, который час? — продолжал я.

— Да, прости, но я подумал, что с этими твоими историями ты вряд ли ляжешь очень рано. И потом, если бы ты лег, конечно, отключил бы мобильник… Вообще-то я хотел оставить тебе сообщение… Я тебе не помешал?

— Ну, в общем, нет, не то чтобы очень… У тебя есть новости?

Я услышал, как он вздохнул, и нахмурился.

— Что такое? — спросил я, стараясь не повышать голос.

— Скажем так, я наткнулся на очень странное совпадение в связи с «Бильдербергом».

— А именно? — поторопил его я.

— Похоже, совсем недавно среди его членов произошло нечто вроде раскола… Почти две недели назад. Очень крупный раскол. И одна из двух фракций смылась, прихватив кассу. Скандал вышел чудовищный. И мне дали понять, что я совсем не вовремя влез со своими вопросами. Но и это не все. Эти типы шутить не любят. Не знаю, куда ты сунул нос, но там воняет!

— Я полагал, что эти люди просто устраивали совещания…

— Я тоже так думал. Может быть, они и сами так думали. Но некоторые из них, похоже, слетели с тормозов. Не знаю, до какой степени и по какой причине. Я знаю только, что мой… информатор употребил слова «очень опасно» и попросил меня забыть об этом. Ты же понимаешь, что это лишь подстрекнуло мое любопытство, но вместе с тем я хочу предостеречь тебя, Дамьен…

— Понимаю…

— Ничего ты не понимаешь! Я не шучу! Если человек, которому я звонил, сказал «очень опасно», это именно и означает очень опасно.

— О'кей, о'кей, я все понял. Как бы там ни было, я уже изрядно вляпался…

— Дамьен, будет лучше, если ты приедешь в Париж и мы все это вместе обсудим. Обязательно следует привлечь полицию…

— Нет! — возразил я решительно и уже не шепотом. — Нет, ты никому об этом не скажешь, Франсуа, никому, слышишь? Если через неделю я ничего не узнаю, мы обратимся к властям, но пока ты должен обещать мне, что никому ничего не скажешь! О'кей?

Он вздохнул:

— Даю слово. Все это кажется мне абсолютно безумным, но слово я тебе даю.

— У меня есть свои резоны, старик. Доверься мне. Я уже кое-что выяснил о них. А ты знаешь, кто именно произвел раскол?

— На сей счет у меня нет никакой информации, Дамьен. Но ты, похоже, ввязался в игру больших людей. И вот тебе хороший совет: будь осторожен, — сказал он в заключение и повесил трубку.

Софи сжала мое плечо.

— Вы слышали? — спросил я ее.

— Почти все.

— Ну и что будем делать?

— Разве мы не решили осмотреть для начала этот подвал?

Я кивнул и прошел вперед. Лестницы уже не было. Я повел лучом из одного угла в другой. Все там почернело, валялись какие-то обломки, толстым слоем лежал пепел. Я присел на корточки, спиной ко входу и, ухватившись за порог, стал спускаться.

— Осторожно!

Софи схватила меня за руку и осветила пол подо мною, чтобы я мог увидеть, куда поставить ноги. К счастью, здесь было невысоко. Я спрыгнул.

— Жарко тут! — воскликнул я, потирая руки.

— Я иду к вам, — прошептала Софи.

— Нет, оставайтесь наверху, вы поможете мне выбраться отсюда. Незачем вам тут поджариваться. Дайте мне перчатки.

Она раскрыла рюкзак и протянула мне садовые перчатки, которые мы предусмотрительно взяли с собой в надежде, что они защитят нас от ожогов.

Пожарный не соврал. Пламя уничтожило почти все. Через несколько минут я понял, что продолжать поиски бесполезно. Но мне удалось найти три вещи в удовлетворительном состоянии. Первой была обгоревшая записная книжка, чьи листочки чудесным образом уцелели под толстой кожаной обложкой. Две других — картины Дюрера и Леонардо. Стекло почернело от копоти, но именно благодаря ему обе копии уцелели. Кое-где валялись обрывки бумаги, но у меня не хватило духу собирать эти клочки, которые мы, скорее всего, не сумели бы расшифровать. К тому же мне не терпелось покинуть дом. Я аккуратно уложил три реликвии в рюкзак и решил, что пора подниматься наверх.

— Думаю, больше мы здесь ничего не найдем, — объяснил я Софи, показав свои трофеи.

— Это уже кое-что… Даже если пока не вполне ясно, чем эти две картины могут нам помочь…

— Мне кажется, о гравюре что-то написано в заметках отца. Здесь я ничего не могу разглядеть, изучим их позднее, когда вернемся к вам.

Она помогла мне подняться. Мы молча вышли из дома, тщательно заклеили дверь полицейской лентой и быстрым шагом двинулись к машине. Похоже, никто не видел нас, и, когда Софи тронула с места «Ауди», я вздохнул с облегчением.

Над улицами Горда нависла темная ночь. Желтые ореолы медленно раздувались вокруг фонарей, словно воздушные шарики в гигантском аквариуме. Весь город спал. Машина бесшумно мчалась по извилистым улочкам к большому спуску, ведущему в едва различимую долину.

Когда мы подъехали наконец к дому Софи, я вдруг увидел, что лицо у нее исказилось. Она резко затормозила и выключила фары «Ауди».