Легионер - Виталий Гладкий Страница 29

Он был гораздо старше своих приятелей, а шрам на бледной морщинистой физиономии лучше всяких слов мог поведать искушенному наблюдателю о его сложной жизни, полной опасностей и лишений.

«Скорее всего, бывший зэк», - мельком подумал о нем Рей. Такая бледность и нездоровый вид обычно наблюдаются у людей, надолго лишенных возможности бывать на свежем воздухе. И похоже, он совсем недавно употребил какой-то наркотик или выпил: кроме неестественного блеска в глазах, старший ступал нетвердо и время от времени слегка пошатывался.

- Ну? - Лесничий обернулся.

- Есть вопрос, - сказал старший.

- Слушаю.

- Мы ищем одного человека… - Бывший зэк (по классификации Рея) почти в точности описал внешность гостя лесничего. - Это… опасный преступник.

- Ага. Маньяк, - добавил рябой.

- Ты, случаем, не видел его в своем хозяйстве? - Старший впился взглядом в лицо лесничего.

- Нет, - ответил Алексей и отвел взгляд в сторону.

Он замялся всего лишь на несколько секунд, но и этого мизерного отрезка времени оказалось для бывшего зэка достаточно, дабы понять, что его собеседник сказал неправду. Старший был битый тип и, похоже, неплохо разбирался в человеческой психологии.

- Нехорошо, - сказал бывший зэк с угрозой в голосе.

- Вы о чем? - спросил лесничий.

- Брехать нехорошо, - грубо ответил старший.

- Шли бы вы!… - вскипел Алексей. - Своей дорогой и куда подальше. Кто вы такие, чтобы допрос мне здесь устраивать?

- Кто мы такие? - с нехорошим спокойствием почти слово в слово повторил вопрос Алексея бывший зэк. - Сейчас узнаешь.

И достал из кармана пистолет. Его примеру последовал и рябой. Но у того был старенький наган. Коренастый снимать свою «пушку» с плеч не стал. Наверное, решил, что двух стволов для устрашения лесничего вполне хватит.

Ружье словно само прыгнуло в руки Алексея. По его решительному лицу Рей понял, что лесничий готов нажать на спусковой крючок, не задумываясь. Видимо, пришлые сильно уязвили Алексея своей наглостью и бесцеремонностью.

К тому же лесничему, скорее всего, не раз приходилось иметь дело с браконьерами, которые шалили в окрестных лесах. А те не отличались приятным обхождением и законопослушанием и запросто могли отправить Алексея к праотцам, благо лесная глушь способна хранить такие тайны до скончания века.

Рей принял решение мгновенно. Он не хотел, чтобы из-за него пострадал хороший человек. Случись сейчас разборка с трупами, Алексея (если он выживет) затаскают по судам, а то и посадят. Или братва отомстит. За ними не заржавеет.

Сунув длинный и острый кухонный нож, которым резали мясо, в рукав, он вышел на крыльцо.

- О чем идет базар, мужики? - спросил Рей вызывающим тоном.

- Да вот же он! - воскликнул рябой, выпучив от удивления глаза.

- Ага, - изобразил зловещую улыбку Рей. - Злостный маньяк и педофил, если верить той бредятине, что вы тут несли.

Он спустился с крыльца, вышел за ворота и стал рядом с Алексеем.

- Кто вас за мной послал? - спросил Рей, внимательно следя за всей троицей. - Заметьте, я не спрашиваю, что ему от меня нужно. Вам это вряд ли известно. Только не говорите, что вы легавые!

- А мы и не говорим… - Первым, как Рей и ожидал, справился с охватившим всю троицу изумлением бывший зэк. - Ты должен пойти с нами.

- Для начала я жду ответ на мой вопрос.

- Ты чё борзеешь!? - взвился рябой. - Будешь права качать, получишь свинцовую пилюлю в живот. Усек?

Рей нагло ухмыльнулся. Он уже понял, что убивать его без крайней на то необходимости никто не будет. «Клиента» обязаны доставить заказчику живым и в целлофановой упаковке.

Только в таком случае, предположил Рей, эти бандиты получат причитающиеся за его поимку деньги в полном объеме.

- Усек, - ответил он спокойно. - Только я не тебя, шнурок, спрашиваю, а пахана.

- Ну, бля!… - задергался, запенился рябой. - Урою!

- Ша! - наконец подал голос и бывший зэк. - Заглохни, Щербатый*, - приказал он рябому. - Я буду говорить. - Он с угрозой посмотрел на Рея. - Послали нас козырные люди. Тебе их имена ни к чему. Советую пойти с нами добром.

- А если я не захочу?

- Тогда мы приведем тебя в стойло за рога.

- Но-но! - вдруг прорезался и лесничий, которого нежданное появление Рея тоже здорово смутило. - Вы сначала у меня спросите, соглашусь ли я своего гостя оставить без защиты. Повторяю: вы на моей территории и здесь я хозяин.

«Спасибо, дружище, - с теплотой подумал Рей. - Хороший ты мужик, но сегодня с «гостем» тебе явно не повезло… Надо как-то выпутываться. Иначе эти козлы могут грохнуть лесничего за здорово живешь. С них станется… И тогда его смерть будет на моей совести».

*Щербатый - рябой (жарг.); здесь кличка.

Опасения Рея подтвердились мгновенно. Бывший зэк недобро осклабился и нацелил пистолет (это был видавший виды «ТТ») в живот лесничему.

- Не шелести, - сказал он негромко, но с нажимом. - К тебе у нас претензий нет. Живи как жил. Но он наш. И с этим нужно смириться.

Алексей хотел возразить, но Рей быстро перебил его, обратившись к бывшему зэку:

- Ладно, ваша взяла. Против лома нет приема. Куда денешься… Я пойду с вами. - Он боялся, что в запале лесничий может наломать много дров.

Заметив его недоуменный взгляд, Рей улыбнулся, многозначительно подмигнул ему, и сказал:

- Спасибо тебе за гостеприимство. Теперь дорогу к шоссе показывать не нужно. Меня выведут на трассу эти господа-товарищи.

И, уже не слушая, что там начал говорить взволнованный сверх всякой меры Алексей, он подошел вплотную к своим будущим конвоирам. Те настороженно наблюдали за ним, не опуская оружие.

- Браслеты нацепите на меня, или как? - спросил Рей со спокойным достоинством.

- Интеллигент… - буркнул презрительно старший. - Как-нибудь обойдемся без железа. Щербатый! Топаешь впереди, а ты, фраер, идешь за ним. Интервал - четыре шага. И смотри мне, чтобы все было без всяких там зэхэров! Иначе тут мы тебя и закопаем. Понял?

- Что ж тут непонятного… - Рей обречено вздохнул. - Идти далеко?

- Гы-гы-гы… - заржал рябой. - Боишься протезы намозолить? Снимай чуни и топай босиком.

Похоже, он изо всех сил старался держать марку перед паханом.

Видя покорность клиента, они немного расслабились, опустили оружие. Этого момента Рей и дожидался, валяя Ваньку. Внешне спокойный, с унылой миной на лице, внутри он кипел, бурлил, едва сдерживая себя, чтобы не сорваться раньше времени.

Конечно же, у него не было никаких иллюзий на предмет своей дальнейшей судьбы. То, что он нужен кому-то живым, мало его вдохновляло и обнадеживало. Он знал из собственного опыта, что иногда лучше умереть сразу, нежели влачить жалкое существование в какой-нибудь вонючей яме или тюремной камере.