Три вокзала - Мартин Круз Смит Страница 29

Дима обыскал Аркадия, быстро «прощупав», в это время с ними поравнялся роскошный «Мерседес-S550». Боковое стекло сползло вниз, в нем появился Саша Ваксберг и пригласил Аркадия… еще на минуту.

Аркадий был польщен, но теперь жалел, что у него не было с собой пистолета.

Ваксберг и Аня расположились на заднем сиденье, рядом стояла красно-белая спартаковская спортивная сумка. Аркадий и Дима сели на откидные сиденья, спиной по ходу движения. Машина тронулась, и по тому, как она пошла, Аркадий почувствовал, какая она тяжелая — бронированная с пуленепробиваемыми стеклами; глубоко просевшие шины, шурша, плотно цеплялись за мостовую. Похоже, водитель, нажал на кнопку и тихо запер двери.

— Слава, можно включить нам здесь дополнительный обогрев? Наш друг немного промок под дождем. — Ваксберг обратился к Аркадию: — Так что вы думаете о нашем клубе?

— Незабываемо.

— А женщины? — спросил он. — Они благородные и довольно красивые — не так ли?

— Настоящие амазонки, — ответил Аркадий.

— И это не случайно, — добавила Аня, — девочки стекаются в Москву с романтичными мечтами — они хотят стать моделями или балеринами. А Москва превращает их в барышень для эскорта и простых шлюх. Мы их отмываем, полируем и накачиваем им бюсты, как воздушные шары. Короче говоря, мы превращаем их в красоток.

— Куда мы едем? — спросил Аркадий.

— Отличный вопрос, — заметил Ваксберг. — Мы могли бы пойти в мое казино на Арбате. Нет, его закрыли. Или казино у Трех вокзалов. Нет, его тоже закрыли. Фактически, у меня все казино закрыли. Я получал с них миллион долларов в день. Теперь, скажите спасибо нашему кремлевскому дзюдоисту с черным поясом, я просто плачу за аренду.

— Но у вас все еще есть ваши полмиллиарда долларов?.. — Аркадий оценил, как Ваксберг смог обойтись без упоминания Путина. — Но вы хотите сказать, что вам уже не так, как прежде, благоволят в Кремле.

— Да, не особо. Итак, мы просто на покатушки, не так ли?

— И поговорить. Я прав, Аня?

— Надеюсь, что так.

Дождь барабанил по крыше. Сидя спиной вперед и глядя на улицу сквозь тонированные стекла и ливень, Аркадий не понимал, где они едут.

— Меня можно считать кем угодно, но я не лицемер, — заговорил Ваксберг. — Когда наш великий старый Советский Союз разваливался, я наварил много денег. Это можно сравнить с тем, как из старых кусочков складывают новую мозаику. Мне представились возможности, и я сумел ими воспользовался везде, где только мог. Чем только ни занимались на первых порах те, кто потом сколотил большие состояния — Ротшильды, Рокфеллеры? Вы же не думаете, что у них изначально руки по локоть в крови?

— То есть, вы стремитесь войти в элиту?

— А почему нет? …Но любые деньги превращаются в мыльный пузырь, если государство не признает незыблемости права частной собственности. И в зарождающемся государстве — а мы надеемся, что Россия, поверьте мне, является таким новым государством — пузырь этот может лопнуть легко. Кто захочет заниматься бизнесом в стране, где состоятельных граждан публично травят, а потом отправляют за решетку — и в Сибирь? Мы думали, что Кремль нас любит. Но теперь мы все попали в черный список.

— И кто же в этом списке? — Аркадию было любопытно.

— Мы — это так называемые вами олигархи. Идиоты, которые привели к власти эту ящерицу. И эта наша ящерица оказалась вдруг хищным тираннозавром. У меня в Москве было более двадцати заведений. Теперь — везде мрак, софиты погашены, кроме «Нижинского». Там отличный шеф-повар, помощники режиссера, крупье — больше тысячи человек, которым я плачу каждую неделю, просто чтобы они оставались со мной. «Нижинский» — моя последняя точка опоры. Вы понимаете, что сейчас они используют любой предлог, чтобы прикрыть мой бизнес, а скандал вокруг мертвой девушки только сыграет им на руку.

— Все еще хуже. Я думаю, что ее убили.

— В таком случае я хочу знать, кто это сделал.

— И это не вызовет скандал?

— Нет, если все будет сделано по закону и если информацией об этом распорядиться должным образом.

— Мне не нравится эта тема, — заметила Аня.

Ваксберг подался вперед. Он выглядел усталым, диким, кожа — сухая, как пергамент, борода и брови — черные, как смоль, — стареющий дьявол, пользующийся косметикой. Он прямо спросил Аркадия:

— Зачем вы здесь, объясните? Вы ведь сами занимаетесь расследованием, правда? Любопытных я больше не заметил.

— Я помогаю детективу, который пока работает в другом направлении.

— Как следователь?

— Да.

Ваксберг мягко добавил:

— Я разговаривал с Зуриным.

— С прокурором Зуриным? Сегодня?.. — Аркадий должен был признать, что такое развитие ситуации не могло прийти ему в голову.

— Да. Я извинился за столь поздний звонок. И, признаюсь, мне никогда не доводилось разговаривать с человеком, настолько склонным избегать какой-либо ответственности. Он сказал, что у вас не было никакой причины начинать расследование, потому что вас временно отстранили от должности. Фактически, он охарактеризовал вас как лжеца, склонного к бахвальству, да еще способного к насилию. Прокурор Зурин прав? Вас действительно временно отстранили от дела?

— Еще нет.

— Но ждать недолго. У Зурина масса информации. Вы когда-нибудь стреляли в прокурора?

— Это было очень давно.

— В вас самого стреляли?

— Несколько лет назад.

— В голову?

— В голову…

— И здесь есть тонкий момент. Прокурор Зурин изобразил вас как психически неуравновешенного человека с больными мозгами, мошенника. Фактически — как бешеную собаку.

— Вы на самом деле такой?.. — Аня переспросила Аркадия.

— Нет.

Звук дождя подавлял все другие звуки, казалось, что началось наводнение, и все дома, деревья и автомобили встали на цыпочки. Дима следил за диалогом, держа палец на курке. Аркадий внутренне сочувствовал Ваксбергу. Люди полагают, что одно из преимуществ невероятного богатства состоит в том, что вы можете легко испортить выстрелом дорогой салон пуленепробиваемого автомобиля, пусть все зальет кровь. Но за дорогой кожей — настоящая броня, рикошет будет крайне болезненным.

— Уезжайте отсюда до тех пор, пока власть не сменится, — заговорил Аркадий. — Вы — глава международной компании. Я уверен, вы вывели заграницу достаточно денег, на свежий круассан по утрам и стакан апельсинового сока хватит.

— Они аннулировали мой заграничный паспорт, — сказал Ваксберг. — Я — в ловушке.

— Плохой знак, — согласился Аркадий.

— Мне нужен паспорт, чтобы я мог свободно ездить и заниматься бизнесом. Я также хочу, чтобы у меня была возможность вернуться и защищать свои интересы. Для этого мне нужны умные, заслуживающие доверия люди.