Пять ночей у Фредди: Ужасы Фазбера. В бассейн! - Скотт Коутон Страница 29

Милли знала, что иногда родителям помогает дедушка. Дедушку в городе тоже считали странным, но относились с определённым снисхождением, потому что он был старым вдовцом, а до ухода на пенсию был отличным учителем математики. Так что его называли не «странным», а «эксцентричным».

Кто-то поговаривал, что, согласившись на эту работу в Саудовской Аравии, Джефф наконец-то взялся за ум и пошёл по стопам отца. Впрочем, Милли знала, что папа распорядится этой возможностью так же бездарно, как и всеми предыдущими.

Ну так что, Дочка Дракулы или дочка Джеффа и Одри Фитцсиммонс? Да без разницы: как ни крути, всё равно в классе будешь изгоем.

В столовой Милли понадобилась секунда, чтобы привыкнуть к оглушительному шуму – сразу несколько сотен подростков весело болтали и смеялись. Она прошла мимо столика, где сидели популярные девочки, и увидела там свою лучшую подружку из начальной школы, Ханну; та смеялась над чем-то вместе с остальными. Милли и Ханна были неразлучны с детского сада по пятый класс, качались на качелях или вместе прыгали на скакалках на каждой перемене, а после школы ходили друг к дружке домой и играли в кукол или настольные игры.

Но в средней школе Ханна очень захотела стать популярной, так что постепенно отошла от Милли в сторону девчонок, которые постоянно с хихиканьем обсуждали шмотки и парней. Милли понимала то, чего не понимала сама Ханна: эти девчонки воспринимали Ханну просто как прихлебательницу. Ханна жила в простом маленьком домике в простом маленьком районе, у неё не было ни денег, ни общественного положения, чтобы её по-настоящему приняли в тусовку. Популярные девочки не прогоняли её, но и во внутренний круг тоже не пускали. Милли было очень грустно, что Ханна предпочла крошки со стола популярных девчонок её настоящей дружбе.

Но, с другой стороны, Милли по многим причинам было грустно.

Милли сидела одна, жевала сэндвич с яйцами и салатом и яблочные дольки, которые ей дал с собой дедушка, и читала «Рассказы о тайне и воображении». Ей удалось отвлечься от шума в столовой и полностью сосредоточиться на рассказе «Падение дома Ашеров». Родерик Ашер, главный герой рассказа, не выносил никакого шума.

А потом она заметила, что за ней наблюдают.

Она подняла голову и увидела долговязого парня в роговых очках и с кудрявыми волосами, раскрашенными в цвет пожарной машины. В обоих его ушах виднелись серебряные серёжки. Милли восхитилась его чёрной кожаной курткой.

– Привет, м-м-м, слушай, – он кивком показал на стул напротив Милли, – тут никто не сидит?

Этот парень хочет сесть с ней? Никто никогда не предлагал с ней посидеть.

– Моя воображаемая подруга, – сказала Милли. Стоп… это что, шутка? Она никогда ни с кем не шутила.

Парень широко улыбнулся, показав брекеты.

– Твоя воображаемая подруга не возражает, если я сяду ей на коленки?

Милли на секунду посмотрела на пустой стул.

– Она говорит «Как хочешь».

– Ладно, – сказал он и поставил свой поднос на стол. – Спасибо вам обеим. Я на самом деле ещё никого тут не знаю. Я новенький.

– Рада познакомиться, Новенький. Я Милли.

Нет, она что, решила стать комиком?

– Меня на самом деле зовут Дилан. Мы только переехали сюда из Толедо.

Он показал на её книгу. Ногти у него были короткими, но всё равно накрашены чёрным лаком.

– Любишь По, да?

Милли кивнула.

– Я тоже, – сказал Дилан. – И ещё Лавкрафта. Обожаю всех старых авторов ужастиков.

– Никогда не читала Лавкрафта, – сказала Милли. Лучше быть честной, чем притворяться, что что-то знаешь, так хотя бы не загонишь себя в угол. – Но слышала о нём.

– О, тебе очень понравится, – сказал Дилан, обмакивая куриный наггетс из столовой в лужицу кетчупа. – Очень мрачный, с неожиданными поворотами.

Он оглядел столовую и скорчил презрительную гримасу.

– Эта школа действительно такая отстойная, как кажется?

– Ещё хуже, – сказала Милли, вложила в книгу закладку и закрыла её.

Дом Ашеров никуда не денется, а вот когда она в последний раз вела с кем-то интересный разговор, она даже не могла вспомнить.

– Ну, я тебе вот что скажу, – сказал Дилан, обведя столовую полоской картошки фри. – Пока что ты единственная, кто тут кажется клёвой.

Милли зарделась. Она надеялась, что не настолько, чтобы её бледное лицо стало розовым.

– Спасибо, – ответила она. – Мне, э-э-э… нравится твоя куртка.

– А мне – твои серёжки.

Она подняла руку и коснулась чёрной слезы, свисавшей с мочки уха.

– Спасибо. Это гагат. Викторианские траурные украшения.

– Я знаю, – ответил Дилан.

Он знает? Неужели существуют парни-старшеклассники, которые знают о викторианских траурных украшениях?

– У меня несколько таких, – сказала Милли. – В основном покупаю в интернете. Но вот у меня не хватает денег на мои любимые, ну, которые…

Дилан поднял руку.

– Подожди, не говори мне. Украшения, в которых продеты волосы умерших, правильно?

– Да! – потрясённо воскликнула Милли. – Они тоже иногда появляются на аукционах, но стоят целое состояние.

Зазвенел звонок – обед заканчивался. Дилан наклонился к Милли и полушёпотом сказал:

– Не спрашивай, по ком звонит колокол.

– Он звонит по тебе, – закончила Милли.

Откуда взялся этот парень? Да, он уже сказал, что из Толедо, но там что, все такие умные и образованные? Она никогда не встречала никого похожего.

Дилан поднялся.

– Милли, это было редкое удовольствие. Ты и твоя воображаемая подруга не будут возражать, если я завтра к вам снова присоединюсь за обедом?

Уголки рта Милли изогнулись в непривычную сторону.

– Никаких возражений, – сказала она.

– Я подумывал, не заморозить ли тебя насмерть, – сказал голос. – Закоротить здесь электричество, чтобы обогреватель отключился. Моё металлическое тело может очень сильно охладиться. Но я понял, что тогда твой дедушка придёт – заметит, что в его драгоценной мастерской нет электричества, и сразу же всё починит. Так что смерть от холода – не вариант. Прости, если у тебя сердце лежало именно к нему, горошинка.

Милли била дрожь, но не от холода, а от страха.

– Не понимаю. Почему ты хочешь меня убить?

– Любопытно, что ты задаёшь этот вопрос, – ответил голос. – На самом деле на то есть две причины. Первая – очень простая: я хоть чем-то смогу себя занять. Я целую вечность простоял на свалке, прежде чем твой дедушка меня нашёл и принёс сюда, и здесь я тоже стою без дела. Мне скучно просто до чёртиков. Нет, чёртики вокруг меня не бегают, но ты понимаешь, о чём я.