Ребенок-демон - Дин Кунц Страница 29

После десерта, за второй чашкой кофе, в гостиной витал дух ожидания.

– Ну. Уолтер, что вы хотели сообщить нам? – начала Кора. Она была напряжена, ожидая услышать наихудшее. Несмотря на лечение, она была натянута как струна.

Хобарт откинулся на спинку стула, достал из кармана пиджака трубку и табак.

– Она весьма сложный ребенок, – сказал он. – То, что я узнал о ее прошлом, о жизни с матерью... Удивительно, что ей не стало еще хуже. Возможно, Кора, в будущем вам ответят благодарностью за то, что вы взяли детей к себе.

Тетушка кивнула.

– В таком случае вы отбрасываете всякую идею о сверхъестественном, – заметил, улыбаясь, Ричард. Дженни подумала, что он впервые улыбнулся за последние несколько дней.

– Абсолютно, – ответил Уолтер.

– Но... – Кора не закончила.

– Теперь послушайте, Кора, вы прекрасно понимаете, что я прав. Все совершенно поддается логическому объяснению – все эти последние события. Присутствие в ваших местах настоящего волка, да еще в это время, – чрезвычайно неудачное совпадение, и только. Разумеется, ничего сверхъестественного в этом нет.

В этот раз Кора не спорила, хотя было совершенно очевидно, что ей стоит больших усилий сдерживаться.

– В то же время идея проклятия все еще усугубляет наши проблемы.

Уолтер набил трубку табаком, закрыл табакерку, спрятал ее в карман. Выудив оттуда спички, он продолжал:

– Фрейя верит в существование некоего проклятия. И использует эту идею для создания своих фантазий, направленных против окружающего реального мира.

Уолтер раскурил трубку, сделал несколько быстрых затяжек и выпустил дым с запахом вишни изо рта.

– Что вы хотите этим сказать? – спросил Ричард.

– Прожив несколько лет с такой матерью, Фрейя воспринимает мир как нечто неустойчивое, непостоянное, подобное жидкости, способной в любой момент измениться – часто в худшую сторону. Время, проведенное в вашем доме, в стабильной атмосфере, частично сняло ее нервозность, хотя и не до конца. Понадобится как минимум два или три года, прежде чем она начнет постигать, что далеко не всякую жизнь можно прожить в условиях реактивного самолета.

Несколько минут он молча курил трубку, собираясь с мыслями.

Дженни изменила положение своего тела в кресле. За окном было темно. Никакого воя волка. Она подумала, что, как только Уолтер объяснил ей причины болезни Фрейи, она больше ни разу не слышала волчьего воя.

– Ну так вот, – продолжал Хобарт, – когда маленький ребенок пытается справиться с проблемой изменчивости мира и когда его мир рушится от постоянно изменяющихся условий, то такой ребенок склонен фантазировать, чтобы уходить от реальности. Это называется шизофренией. Ребенок начинает жить своими иллюзиями и будет принимать каждую их частичку за действительность. Если не избавить ребенка от подобных фантазий на ранних стадиях, то тогда его поместят в клинику до совершеннолетия, а может быть, и до старости.

– Но у Фрейи никогда не было подобных фантазий до ее приезда сюда, – возразила Кора. – Когда она жила с матерью, она была нормальным ребенком. Она не впадала в глубокий сон, в эти комы. Все началось здесь, после того как она несколько месяцев назад приехала в поместье "Браккер".

– Ваши доводы не опровергают того, о чем я вам рассказываю.

Уолтер держал трубку в руке, другой он помешивал кофе в своей чашке.

"Объясни, Уолт, – подумала Дженни, – объясни нам все". Она почувствовала себя глупой, поверив в проклятие.

– Первые шесть месяцев, проведенные с вами, Кора, – самый долгий период стабильности в ее жизни. До этого каждые два или три месяца, иногда даже две или три недели она кочевала из пентхауса одного отеля в другой, из одной европейской столицы в другую. Первые три месяца здесь она ждала, что в любой момент ночью или днем ее заставят сменить место жительства. Но чем дольше она оставалась на одном месте, тем больше она привязывалась к вам, тем больше любила вас. Она полюбила поместье и стабильную жизнь, которую вы ей смогли дать. В то же время чем сильнее она привязывалась к этому месту, тем больше она боялась. Теперь для нее стало более мучительным, чем когда-либо, срываться с места и перелетать куда-то еще. Каждый день она ждала, что за ней вдруг приедет Лена. Напряжение нарастало, а ведь оно было закупорено в девочке, как пар в котле, и ни крупицы не выходило наружу. В конце концов, разрядка стала происходить по ночам. Девочка прослышала легенду о существовании семейного проклятия и впитала ее в себя как губка. Она нашла выход и стала фантазировать. В своих фантазиях она была беспощадным, сильным волком, она была сама себе хозяйка, и Лена не могла причинить ей вред.

Все сидели, притихшие.

– А комы? – спросил Ричард.

– Это способ сделать фантазии реальными. Это скорее кататония, чем настоящая кома.

– А вы можете помочь ей избавиться от иллюзий?

– Очень на это надеюсь! К тому же это моя профессия! – воскликнул Уолтер.

– Но как?

Кора не проронила ни слова. Хотя сейчас она была меньше напряжена, чем несколько минут назад. Но она все еще не расслабилась.

Хобарт задумался. Он вынул трубку изо рта и выдохнул дым:

– Прежде чем я сделаю вам предложение, я обязан вам кое-что объяснить относительно моих идей но этому вопросу. Почему я начал раздумывать в этом направлении. Я хочу, чтобы вам стало ясно: я даю вам рекомендации, потому что... я осведомлен о ваших семейных финансовых вкладах. Обычные дорогостоящие виды лечения ничего не дадут, и шансы на коренное улучшение состояния Фрейи будут равны нулю. То, что я хочу предложить, потребует от вас значительных денежных затрат, но это поможет достичь желаемых результатов по отношению к ребенку.

– Деньги не проблема, – ответила Кора. – У нас их достаточно, и порой мы не знаем, куда их девать. Наши торговые дела и другие акции в геометрической прогрессии увеличивают благосостояние семьи. Сколько бы это ни стоило, это не будет для нас слишком дорого.

По этому пункту и Ричард согласился с доводами своей мачехи.

– Случай с Фрейей весьма серьезен, – произнес Уолтер. – Я никогда не сталкивался с пациентом, который так отчаянно цепляется за свои иллюзии. Даже находясь под гипнозом, ребенок все равно хватается за них. – Он кивнул в сторону Дженни: – Вы присутствовали на втором сеансе. Не могли бы вы объяснить им, как вела себя девочка?

Все повернулись и посмотрели на Дженни, отчего она смутилась. Тем не менее девушка постаралась кратко рассказать о том, что происходило перед ее глазами в прошлый понедельник. Она попыталась передать ту ужасную уверенность, с которой говорила Фрейя о тех часах, когда ее душа переселялась в большого черного волка.

– Так повторялось на каждом сеансе, – продолжал Уолтер. – Я то и дело обнаруживаю слабое место в ее броне. Мне удалось раскопать кое-что. Но в работе с ней я по-прежнему выбиваюсь из графика. Она самый трудный пациент, который у меня когда-либо был.