Охота на Сталина - Вячеслав Хватов Страница 28

— Это Корка — Анзор Коркия, — Сеня продолжал представлять присутствующих. — Глум — Петраков Михаил…

— А почему Глум?

— Потому, что глумиться любит, — фыркнул из своего угла Морок.

— Никто не знает, — Сеня присел на табурет и принялся разминать папиросу. — Глум у нас ветеран. Когда меня сюда из лагеря перевели, он тут уже вовсю хантерствовал. Сам он тоже не помнит, почему его так зовут.

Глум — тощий, жилистый хантер, с заостренным тонким носом и выпирающими скулами, придающими его лицу хищное выражение, молча сидел на тюфяке и чистил какое-то незнакомое Орловскому оружие. Скорее всего, это автомат. Только ни на английский «Томпсон», ни на немецкий «Шмайсер», ни на ППШ он не был похож. Единственное, с поздним вариантом «шпагина» его роднил магазин, похожий на рожок. Так он и назывался, как потом узнал Виктор.

Орловский вспомнил, чему его учили в разведшколе в той другой довоенной жизни. Хочешь сблизиться с человеком — спроси его о чем-нибудь.

— Что это за автомат? — он подошел к Глуму и принялся рассматривать диковинное оружие. — Американский?

— Немецкий, — хантер вынул из ствола шомпол. — Теперь называется «Хекслер». Вообще-то это наш автомат. Раньше он АК-47 назывался. Разработал его мой тезка, Михаил Калашников. В сорок седьмом его начали на Урале выпускать, да толком он так в войсках и не появился. Теперь-то фрицы его на своих заводах штампуют, — Глум нежно погладил приклад автомата. — Нам бы таких машинок побольше, да «катюш», да вертолетов — хрен бы мы сейчас здесь на янки горбатились.

— А откуда у тебя «Хекслер»? — спросил Виктор, чтобы отвлечь Хантера от невеселых мыслей.

— От немцев вестимо. Я ведь еще в сорок восьмом хантерствовать начал, через год, после того как союзники по Москве и Ленинграду отбомбились. Наши еще к Уралу отползали, а немцы здесь уже вовсю трофейные команды из военнопленных формировали. Они ведь тогда первыми прочухались насчет материальных ценностей в зонах отчуждения и стали гонять туда унтерменьшей за трофеями. Сами-то они в эту ядерную помойку лезть не дураки. Правда и они до конца толком ничего не знали. Радиация, она ж без цвета и запаха. Не чувствуешь ничего такого, а значит и не страшно. Вот набрали смертников по всем лагерям и вперед. А куда денешься? Только толку от подневольной скотинки было мало. Копыта наш брат отбрасывал быстро, ноги делал при первой возможности. Многие прямо там, в зонах и оставались. Человек, он где угодно приспособиться может. Ох, и поимели мы потом с этими друзьями проблем. Ведь и теперь их последователи нам житья не дают. На выходе подстерегают суки. А тогда порой ни одного рейда без потерь не обходилось. Уходят, бывало в зону десятка три бывших военнопленных в сопровождении двух-трех вольнонаемных и одного немецкого младшего чина, а возвращаются дай-то Бог трое-четверо.

— Партизаны?

— Да какие там партизаны! Просто тем, кто там раньше остался, жрать нечего было, а тут столько мяса к ним в гости идет.

— Орловского аж передернуло, но он все равно продолжал задавать вопросы. Чувствовалось, что ветерану хантеров хотелось выговориться. А кто его знает, будет ли у Виктора еще такая возможность узнать о нелегком житье-бытье хантеров побольше.

— А теперь ведь все совсем не так? — Орловский устроился поудобнее на своей лежанке.

— Да теперь все по-другому, а тогда сначала под конвоем ходили или даже ездили по окраинам на грузовиках, но потом как конвоиры да водители, так же как и унтерменьши дохнуть начали, сразу прекратили это дело. Одно время разные полицаи из прибалтов, да западенцев их заменили, но потом и они взбунтовались. Жить-то всем охота. Стали тогда фрицы на сопровождение трофейных команд обманом всяких добровольцев подписывать. Кого из местных жителей, готовых на все ради лишней пайки, кого из военнопленных, которые в лагерях с голоду пухли. Так я здесь и оказался. Начал в зону ходить. Одним из первых почитай. Да пожалуй, один из тех первых и остался. У нас ведь тогда ни противогазов, ни костюмов, ни гейгеров не было. Нас вообще в подробности никто не посвящал. Народ залезал в самые «пятна» и дох пачками. Это сейчас у нас все есть, — Глум кивнул на открытую коробку с четырьмя десятками персональных дозиметров и зарядным устройством к ним. — Да и то вы новички умудряетесь куда-нибудь влезть. Да и так по глупости гибнет вашего брата много. Сколько не говори, — гляди в оба, при выходе из зоны не расслабляйся. Тут ведь и под американские пулеметы попасть можно и на охотничков до легкой наживы нарваться. Кто поздоровее, мы их «свежачки» называем, те начет трофеев промышляют. Очень удобно — ни ходить никуда не надо, ни тащить на себе ничего по нескольку десятков километров. Грохнул зазевавшегося Хантера и обшмонал его на предмет жратвы, одежды, оружия, патронов и товара, и в дамках.

— Мародеры.

— Ну, можно и так сказать.

В комнате воцарилась тишина. Каждый из присутствующих задумался о чем-то своем, вспоминая, наверное, как докатился до жизни такой. Только Орловский нетерпеливо ерзал на лежанке. Его интересовал, прежде всего автомат. Самому-то Виктору выдали видавшую виды «мосинку», которая того и гляди развалиться, да еще по дороге к базе он подобрал начинающий ржаветь старый «Шмайсер» без магазина. Нашел он его случайно, когда отошел в кусты отлить, то напоролся на торчащий из-под щебня пыльный кованный немецкий сапог. Автомат валялся неподалеку. Первым делом Виктор снял с трупа сапоги. Хоть сопровождающий его хантер и не советовал ему это делать. Шут с ним. Не ходить же по апрельской слякоти в обмотках. А то, что за эти сапоги его может шлепнуть первый же попавшийся фриц, ерунда. Откуда ему здесь в американском секторе взяться? Шинель бойца вермахта уже порядком прогнила, каска ему на фиг не сдалась. А вот отличный походный термос очень даже пригодиться.

— Зато тогда трофеев было, наверное, гораздо больше, — решился, наконец, нарушить тишину Орловский.

— Вам новичкам не понять нас первопроходцев, — отозвался Глум. — Вы ведь теперь на всем готовом. База есть, оборудование есть, оружием каким-никаким обеспечены, да еще и за трофеи баксы дают, а нам ведь тогда даже стволов поначалу не давали. Доходило до того, что искали сами себе в зоне что-нибудь и на выходе заначки делали. А появишься с оружием в буферной зоне — сразу к стенке.

— А автомат, автомат-то у тебя откуда?

— Погоди, всему свое время. Вот потом до хозяев доходить стало, что, гоняя зеков в зону, они только сами себе проблем наживают. Трофеев с гулькин хрен, да еще добровольцев, от которых хоть какой-то толк был все меньше и меньше. Стали они набирать группы так называемых «фольсксфраев». Вот я туда и подался. Тоже не сахар конечно, но все же… Старенький еще начала сороковых годов выпуска «Шмайсер» дали, индивидуальные дозиметры по одному на группу. Потом и противогазы появились. За трофеи стали рейхсмарками расплачиваться. Кто из «фольксов» поумнее, те на первые заработанные марки средства защиты покупали, оружие получше, антирадиационные препараты. Кто поглупее, все деньжата копили. Был у нас в группе товарищ один, «Аргентинцем» его звали, все мечтал накопить несколько тысчонок и в Аргентину рвануть. Вон его могилка за оврагом. Там особо «лучистых» закапывали.