Фетиш - Тара Мосс Страница 28

— Простите, — обратилась она к неприметной женщине, на именной бирке которой значилось: Сара. — Меня зовут Макейди. Вы не знаете, где моя секция?

Девушка (судя по всему, это была добровольная помощница) проводила ее к вешалке, на которой болталась табличка с надписью: Макейди.

Первым делом она изучила бирки с размерами на каждом предмете одежды. Стандартным размером модели считался австралийский десятый, но некоторые дизайнеры шили образцы восьмого размера. Макейди не обольщалась насчет своего размера — даже если бы ее жизнь зависела от этого, она все равно не смогла бы влезть в австралийский восьмой. Увидев кружевную юбку, маркированную роковым номером восемь, она закусила губу. Тайком она попыталась натянуть юбку, но кружево чуть не лопнуло, когда юбка застряла на середине бедер.

— Эта юбка слишком маленькая, — честно призналась Макейди стилисту. В присутствии стольких завистниц это было равносильно признанию в совершении тяжкого убийства.

— У нас проблемы с некоторыми размерами, — сказала девушка-стилист. — Не волнуйтесь, ваш первый наряд мы передадим кому-нибудь другому. — Она окинула взглядом других моделей и остановилась на самой костлявой. — Она утонула в этом платье на бретельках. А на вас оно будет смотреться гораздо лучше. Почему бы вам не поменяться?

Макейди испытала облегчение. Обычно в подобной ситуации стилист посмотрел бы на нее с презрением и произнес что-нибудь вроде: «О милая, да вы действительно полноваты. У вас месячные?»

Макейди частенько завидовала размерам и красоте других моделей, и плохо сидящая на ней одежда лишь усиливала ее комплексы. В глубине души она понимала, что у нее нет причин волноваться по поводу своей внешности, но все равно ловила себя на том, что неизменно замечает и чей-то правильный изгиб губ, и большие глаза, и тонкую талию, и аккуратные ягодицы. Она была самой крупной среди окружавших ее сейчас моделей и могла бы чувствовать себя ущербной, но только не сегодня. Ее тело выглядело особенно женственным и соблазнительным на фоне обтянутых кожей скелетов. Да, у нее десятый размер, но она была в хорошей форме и ни в коем случае не толстая при таком росте. Но все равно трудно было избавиться от неловкости, когда одежда оказывалась мала. Особенно если учесть, что за час ей платили столько, сколько большинство людей зарабатывает за неделю. Она подумала, что худые девушки испытывают те же чувства, когда не могут достойно представить бюстгальтер. Это сродни помешательству.

Она как раз собиралась примерить новое платье, когда в комнате появилось знакомое лицо. Визажист Лулу, с которой Макейди не раз доводилось работать, ворвалась в примерочную, словно торнадо.

В руке у нее были огромных размеров ящик с косметикой и множество ярких пакетов с бигуди, расческами и прочими аксессуарами для волос.

Ее театрально вычерченные брови, казалось, застыли в восторженном возгласе «Bay!», прическа напоминала извержение вулкана, а маникюр сверкал синими блестками.

— Макейди! — закричала Лулу, бросившись обнимать Мак и чуть не сбив ее с ног. Она обладала диким темпераментом, но добрым нравом; она ничего не воспринимала слишком серьезно и, казалось, вибрировала от энтузиазма, даже когда стояла спокойно. Лулу была неисправимой оптимисткой, а именно этого сейчас так не хватало Макейди.

— Лулу, как ты?

— Отлично! А ты? Выглядишь роскошно. Я слышала, что ты в Сиднее. — Ее энтузиазм был заразителен, и Макейди поймала себя на том, что ей тоже хочется хихикать и называть всех «лапоньками».

— Как давно мы с тобой не виделись? Года два? — спросила Макейди, надевая новое платье на бретельках.

Лулу на мгновение задумалась.

— Неужели так давно? Лапонька, но ты ведь не хочешь сказать, что была здесь все это время?

— Нет, конечно. В тот раз, когда мы работали вместе, я приезжала по прямому контракту. Только на неделю. — Она застегнула молнию, насколько смогла дотянуться сама, и спросила: — Как тебе?

— Роскошно, лапонька. Роскошно.

— Да, пожалуй, оно мне подходит. Ты работала за границей?

— В Париже. Это было неподражаемо!

— И когда обратно?

Беззаботное выражение мигом исчезло с лица Лулу.

— Не знаю…

Пробиться в Париже было невероятно трудно, и Макейди догадывалась, что заработков Лулу не хватило даже на то, чтобы оплатить поездку.

— А где-нибудь еще работала, пока жила там? — спросила Макейди.

— В Германии. Это было великолепно.

Роскошно. Неподражаемо. Великолепно.

Слово «хорошо» было не из лексикона Лулу. У Мак было свое отношение к Германии. Каталоги там были скучные, но немецкая марка с лихвой компенсировала это. Германия была самой выгодной страной с точки зрения пополнения банковского счета.

Лулу огляделась по сторонам и с улыбкой спросила:

— Ну и что ты на это скажешь? — Она показала на крохотное красное платьице на тонких бретельках и с глубоким декольте. — На тебе оно будет выглядеть потрясающе.

Макейди рассмеялась.

— Похоже, бюстгальтер здесь не предусмотрен. Как бы не случилась заминка на дефиле.

— Да пусть все вываливается, лапонька! Публика полюбит тебя еще больше! — Лулу замолчала, и выражение ее лица стало более серьезным. — Да, мне так жаль твою подругу! Я никогда ее не видела, но все в шоке. Просто ужас!

— Да. — Мак подумала, что Лулу могла бы помочь ей установить личность бойфренда Кэтрин. — Слушай, а у тебя случайно нет знакомых мужчин с инициалами Дж. Т.?

Лулу склонила голову набок.

— Дж. Т.? Не-а. Был один Дж. Т. Уолш, актер.

— Нет, думаю, не подходит.

— Извини. Я, пожалуй, начну работать. Поболтаем потом, лапонька.

— Договорились.

Координатор шоу — высокая изящная экс-модель — поторопила девушек на сцену.

— Итак, — начала координатор, — наша задача — завладеть вниманием публики. Никаких улыбочек. Работаем в четыре группы, по семь нарядов в каждой.

Несколько моделей, включая Макейди, достали маленькие блокноты и стали записывать.

— Первая группа: сначала выход четырех моделей, затем выходит одна, а в конце опять четверка.

Макейди схематично рисовала хореографические инструкции, и на листке появлялись замысловатые линии и стрелки.

Внезапно у нее возникло неприятное ощущение, будто за ней наблюдают, и она обернулась, окидывая взглядом зал. Распашные двери слегка раскачивались, но возле них никого не было. Остальные девушки внимательно слушали и писали, и зал казался пустым, если не считать двух дамочек в модных черных одеждах, которые обсуждали сценические декорации.

— В последней группе выходит одна модель, в центре разворот, проход по кругу — и раздеваться, — продолжала координатор.