Тайна «Libri di Luca» - Миккель Биркегор Страница 28

— Как вам, должно быть, известно, — медленно сказал он, — я адвокат. И одна из важнейших особенностей моей работы — умение распознавать, когда кто-то лжет или утаивает какие-нибудь сведения. Мне кажется, вы не все мне рассказали.

Иверсен хотел было что-то возразить, однако Йон поднял руку, останавливая его:

— Я прекрасно понимаю: то, во что вы меня посвятили, это тайна. — Он пожал плечами. — Разумеется, если верить всему этому, — а мне пришлось в это поверить. Но я чувствую, что должно быть здесь что-то еще. Ведь вы постоянно твердите, насколько важно, чтобы я понял. Но как я могу это сделать, если вы не рассказываете мне всего?

Иверсен сосредоточенно смотрел на Йона, который стоял перед ним, опираясь обеими руками на прилавок. Катерина видела, как постепенно взгляд старика становится все более бесстрастным; наконец он отвернулся и посмотрел в окно. Девушка понимала, что это всего лишь маскировка: на самом деле сейчас Иверсен лихорадочно пытается сообразить, как ему ответить, чтобы и удовлетворить сына Луки, и не сказать слишком многого.

Внезапно равнодушие в глазах старика уступило место изумлению, которое, в свою очередь, превратилось в испуг. Иверсен открыл рот, однако звон разбивающегося стекла заглушил его крик.

Катерина вздрогнула и обернулась на звук. Часть витрины с правой стороны от двери раскололась, и осколки стекла как крошечные снаряды полетели внутрь магазина.

— Ложитесь! — крикнул Йон и бросился на пол.

Иверсен как будто окаменел, сидя в своем кожаном кресле и не сводя взгляда с разбитого стекла.

Катерина нырнула за прилавок как раз вовремя, чтобы укрыться от осколков другой половины витрины, которая в этот момент также разлетелась вдребезги. Крепко зажмурившись, она переждала, пока не стихнет звук падения на пол осыпающих ее кусочков стекла.

Медленно и осторожно она приоткрыла глаза. Весь пол вокруг нее был усыпан блестящими осколками. Но что было гораздо хуже, возле тех из них, что попали на ковровое покрытие, поднимались маленькие струйки дыма.

— Пожар! — крикнула она и вскочила.

Крошечные язычки огня уже во многих местах лизали ковровое покрытие, в левой части витрины ярким пламенем полыхали книги. Йон по-прежнему продолжал лежать на полу, Иверсен же перегнулся через подлокотник кресла, закрывая руками голову. Катерина побежала вокруг прилавка к шкафу, где хранился огнетушитель. Йон в это время уже успел подняться на ноги и стоял, беспомощно озираясь по сторонам.

— Вот, держи. — Девушка протянула ему огнетушитель. — Я пошла за вторым.

Йон схватил баллон, который размером был не больше кофейника, и бросился к той части витрины, где пламя разгоралось особенно интенсивно. Катерина тем временем бегом пересекла торговый зал и спустилась по лестнице в кухню. Подхватив второй огнетушитель — тяжелый, около метра высотой, — она поспешила обратно в магазин.

— Мой кончился! — увидев ее, крикнул Йон. Пустой огнетушитель валялся на полу, а сам Йон затаптывал языки пламени, лизавшие ковровое покрытие, одновременно пытаясь стянуть с себя пиджак. Огонь в витрине был уже практически потушен, однако за оконным проемом девушка заметила оранжевые блики и решительно рванула дверь, собираясь атаковать возгорание снаружи.

Едва дверь распахнулась, Катерину обдала волна жара. Вся внешняя сторона двери была объята пламенем, языки которого, обрадовавшись неожиданному приглашению, ворвались внутрь и стали с жадностью лизать притолоку и нижнюю часть галереи.

Направив спрыск огнетушителя на дверь, Катерина повернула рукоятку запорного устройства. Треск огня заглушило сухое фырканье, и на деревянную поверхность полетели плотные белые хлопья. Под напором пены языки пламени с сердитым шипением отступили, и охвативший дверь огонь потух, так и не успев пробраться внутрь. Старательно зажимая левой рукой нос и рот, чтобы избавиться от тошнотворного запаха гари и тлеющей краски, Катерина прошла сквозь дымящийся дверной проем, волоча за собой огнетушитель.

Снаружи огонь жадно лизал деревянный фасад здания под окнами, и девушка сразу же принялась сбивать пламя с помощью огнетушителя. Из-за пышущего жара ей приходилось несколько раз отступать назад и переводить дух, прежде чем вновь вступать в борьбу с огнем. Из-за тяжести огнетушителя руки ее дрожали, пальцы, удерживающие рукоятку, сводило от напряжения. От едкого дыма слезились глаза, так что все вокруг казалось ей неясным и расплывчатым. Однако, несмотря ни на что, Катерина ни на мгновение не снижала напора, и вскоре ей удалось потушить огонь на правой стороне фасада.

Левая сторона горела не так интенсивно, однако, когда Катерина погасила примерно половину всех огненных языков, пена иссякла. Девушка продолжала отчаянно дергать рукоятку запорного устройства, прежде чем до нее дошло, что огнетушитель пуст. Она отшвырнула бесполезный теперь аппарат, который с металлическим лязгом стукнулся о тротуар.

Катерину охватила гневная досада. Она со злостью сорвала с себя куртку и стала сбивать ею оставшееся пламя. Ей казалось, что огонь издевается над ней: при каждом ударе он слегка отступал, с тем чтобы уже в следующую секунду вспыхнуть опять. Девушка изо всех сил хлестала курткой по фасаду магазина, однако на месте каждого потушенного ею языка пламени моментально вырастали два новых.

Вдруг она почувствовала, как на плечо ее легла рука.

— Ну-ка подвинься, — сказал кто-то за спиной Катерины и рукой отодвинул ее в сторону от разгорающегося огня. На ее месте оказалась какая-то фигура, и девушка с облегчением услышала звук работающего огнетушителя.

Катерина бросила куртку на землю и протерла глаза. Позади нее собралась уже толпа народа. Люди стояли и смотрели на пожар, как будто это был праздничный костер, какой зажигают в ночь на Иванов день. Оттеснивший ее человек хрипел и задыхался от жара, однако огонь мало-помалу сдавался, и вскоре фасад магазина превратился в лишь слегка дымящийся остов из обугленных досок. За пеленой дыма Катерина различила силуэт Йона; он громко ругался, нещадно хлеща по полу своим пиджаком. Она вбежала в магазин практически в тот самый момент, как Йону удалось затушить последние языки пламени. Белая рубашка, бывшая на нем, выбилась из брюк, насквозь промокла от пота и вся была перепачкана сажей и копотью.

— Ты как, в порядке? — спросил Йон, не отводя глаз от пола, высматривая застрявшие в ковровом покрытии угли.

— Ничего, — ответила она и огляделась в поисках Иверсена.

Он лежал на полу за прилавком, свернувшись клубком и весь сотрясаясь от крупной дрожи, как будто ему было холодно. Одежда на его спине местами прогорела, сквозь рубашку и толстый свитер кое-где проступала кровь. Катерина опустилась рядом со стариком на колени и обняла его за плечи. От ее прикосновения Иверсен вздрогнул всем телом и громко застонал.

— Это я, Катерина, — мягко сказала девушка.

Иверсен поднял голову и посмотрел на нее. Крошечные осколки стекла впились ему в одну половину лица, все оно было покрыто кровью. К счастью, очки его остались целы и защитили глаза, которые в данный момент жалобно смотрели на девушку.