Дочь ведьмы - Франсин Тун Страница 28

В музыкальной группе шесть человек; двоих Найл никогда раньше не встречал. Один пожилой, с густой седой бородой, а другой молодой и какой-то неуклюжий, с рыжими волосами, подстриженными «под кефаль». Еще одного, тощего и поджарого, в рубашке с Робом Роем, он узнал по выступлению на «Ночи Бернса». Он играл там несколько лет назад. И еще с ними Дон из скобяной лавки, невысокий опрятный мужчина. Найл наблюдает, как они поднимаются по небольшой лестнице на сцену и пожимают друг другу руки. Рыжеволосый парень одет в клетчатые брюки.

– Что это на тебе, сынок? – спрашивает старик.

– Мне кажется, брюки самое то!

– Это же кейли-бэнд «Без штанов», сынок! Ты не подумал надеть килт?

Старик хрипло смеется и начинает перебирать пальцами на аккордеоне, который можно вполне принять за продолжение его живота. Поджарый мужик и Сэнди Росс настраивают свои электроскрипки. Дон извлекает из рюкзака несколько желтых банок «Теннентс» и раздает всем присутствующим. И сам щелчком откупоривает одну, усаживаясь за барабанами. А рыжий парень делает большой глоток и берет бас-гитару.

– Тебе не рановато пить, сынок? – продолжает ворчать старик.

– Привет, Сэнди. – Поджарый мужчина не обращает внимания на рыжего мальчика, как, впрочем, и на всех остальных. – Ты сегодня в ударе. Вижу, сегодня на сцене новенькие?

Раздаются смешки.

– Не стану комментировать, – говорит Сэнди, разводя руками, и ухмыляется, открывая пиво. У него такие аккуратные брови – Найл гадает, не натирает ли он их воском.

Найл качает головой и достает гитару из футляра. Он стоит всего в нескольких шагах от остальных членов группы. Таких, как они, он мог бы встретить где угодно: в пабе или на почте. Прошел бы и не заметил. Ну, может, поздоровался бы с Сэнди Россом, который, похоже, со всеми неплохо ладит.

Над сценой нависает изъеденная молью голова оленя со стеклянными глазами. В зале полумрак, толстые стены замка украшены красными клетчатыми знаменами, которые удачно сочетаются со скатертями в соседнем помещении, где посетители уплетают кранахан.

В зал входит женщина с вином на подносе.

– Меня зовут Эйлин. Добро пожаловать. – Она оглядывается на банки с пивом. – Вижу, вы уже начали!

Гости переходят в концертный зал. Женщины облачены в платья оттенков осенней листвы. На мужчинах пиджаки и килты «Бонни Принс Чарли» и длинные носки темно-зеленого цвета.

– Леди и джентльмены, добрый вечер! – Голос Сэнди эхом отдается в микрофоне. Аудитория уже навеселе. Среди общего гоготания раздается несколько восторженных воплей в ответ.

Найл замечает Анджелу и Малкольма, которые шепчутся о чем-то с еще одной довольно пожилой парочкой. Он искренне надеется, что ему не придется разговаривать с ними. Анджела всегда к нему довольно дружелюбна, но ему все время кажется, что она относится к нему несколько высокомерно. Сэнди Росс топает по сцене. Это сигнал для вступительной композиции. Найл быстро подстраивается под нужный ритм. Он улыбается окружающим его людям, как будто они старые друзья.

Первая песня идет на ура. Найл поднимает банку пива с пола и делает большой глоток.

– Вот так-то… – кричит Сэнди. – Кейли-бэнд «Без штанов»!

Шум, гогот, волна аплодисментов. Кто-то вопит от восторга.

– Для начала мы сыграем то, что знает каждый… Га-а-ай Гор-р-р-рдонс! – Его голос звучит то громче, то тише. – Итак, леди и джентльмены, найдите себе первых партнеров на этот вечер. Кому-нибудь здесь нужно объяснять, как это танцевать? Нет? Ну и хорошо… Ну же! Не стесняйтесь!

Толпа потихоньку делится на пары, мужчины обнимают женщин за плечи, женщины берут мужчин за руки. Звучат знакомые аккорды, и пары начинают двигаться по прямоугольному залу, а стук каблуков тонет в музыке. Найл украдкой следит за Анджелой и Малкольмом, которые неуклюже шагают по залу, поворачиваясь то в одну сторону, то в другую. Потом ему надоедает это занятие, его полностью поглощают движения собственных пальцев и ритм остальных участников оркестра.

Вскоре почти все гости собираются на танцполе. Традиционные мотивы целиком захватывают его, былая скованность исчезает, и тело начинает двигаться в такт музыке. Сэнди Росс и еще один скрипач попеременно солируют, иногда на первый план выходит аккордеонист, а барабанщик усердно отбивает ритм. Им всем нужно следить, чтобы подвыпившая публика не расслаблялась и продолжала выбивать пыль из-под ног, не переводя дыхание…

Вскоре женщины уже танцуют без туфель, их волосы выбиваются из-под шиньонов и застежек, макияж размазывается. Раскрасневшиеся мужчины хлопают в ладоши или топают вдоль рядов по шесть человек и разминают уставшие руки, поворачивая своих партнерш. Найл улыбается мужчинам постарше, которые гордо поднимают свободную руку над головой, сжимая пальцы вместе. Он видит, что подростки не воспринимают танцы так же серьезно, как их взрослые родственники. Вместо того чтобы примкнуть к своим партнерам во время исполнения «Лихого белого сержанта», одна группа имитирует движения из «Ночной лихорадки», прежде чем продолжить в традиционной манере. Найл то целиком погружается в музыку и тонет в ней, то как бы выныривает из нее. Какое-то время – всего несколько мгновений – ему кажется, что он оказался где-то в совершенно другом месте.

Когда оркестр делает передышку и участники группы ставят инструменты и расходятся по сцене, Найл говорит Сэнди: