Учись тонуть - Джейн Шемилт Страница 27

— Но ведь носороги — не то что люди. — Элис отстранилась. — Они не имеют никакого значения.

Сэм расплакался, молотя кулачками воздух. На жаре его гемангиома словно пульсировала и была влажной от молока и пота. Я промокнула ее и усадила Сэма на колено, чтобы он отрыгнул воздух.

— Людей в миллионы раз больше, чем носорогов, Элли. Если станет меньше людей — не столь важно, никто не заметит. Чем меньше людей, тем даже лучше. А носорогов осталось всего несколько сотен. Значение имеет потеря каждого из них.

— Почему?

— Неужели ты не хочешь, чтобы их увидели твои дети?

— Не хочу.

Адам встретился со мной взглядом в зеркале и подмигнул, но я забеспокоилась, отвернулась и принялась пристегивать Сэма к креслу. Реакция Элис выглядела странно. Быть может, ей пока трудно выстроить в правильном порядке увиденные здесь картины: огромный центр торговли бриллиантами, замечательных животных, босоногих детей и дырявые крыши? Что выйдет в ее сознании на первый план?

— Она имеет право на собственную точку зрения, — сказал Адам вечером, выходя из душа в полотенце, обернутом вокруг бедер. — Нелегко осознать важность сохранения животных, когда кругом царит нищета.

— Согласна, но она должна понимать, что носороги достойны остаться на этой планете.

— Может, лучше иметь поменьше «долгов»? — Адам склонился надо мной, и капли с его влажных волос упали мне на лицо.

Я оттолкнула его.

— Не будь лицемером. Тобой самим постоянно движет чувство долга.

— А тобой разве нет? — Он наклонился ниже и поцеловал меня. Я со смехом замотала головой и прекратила попытки остаться сухой — в комнате было жарко, как в духовке.

Конечно, Адам прав, я во всем руководствовалась долгом. Это слово, как мантра, приглушенно звучало у меня в голове во время учебы в школе медицины, неизбежно становясь во главу угла…

Я должна учиться.

Я не должна болтаться по пабам, засиживаться допоздна, пить, курить, заниматься сексом.

Я должна быть лучшей, быть первой, побеждать.

Я должна сообщать отцу хорошие вести, вызывать у него улыбку, оберегать его.

И я училась, становилась лучшей, завоевывала призы. Победы стали нужны мне как воздух. Чем дороже они доставались, тем более были ценны. Перед моим мысленным взором возник стоящий у бассейна отец. Он улыбался. Даже после смерти он наблюдал за мной. Я и теперь должна вызывать его улыбку.

Позже, когда я кормила Сэма, в окно из сада понеслись шорохи незнакомой ночной жизни. На небе зажглись непривычные звезды. Я смотрела, как Сэм засыпает у меня на руках. Носороги, наверное, сейчас пришли на водопой и пьют в темноте. Самка безмолвно стоит на страже. Уютно было думать об огромном животном, невозмутимо охраняющем в ночи своего детеныша.