Край чудес - Ольга Птицева Страница 27

Чаще всего попадали статьи про секту, обитавшую на нижних этажах больницы. О «Нимосторе» писали в газетах, название мусолили на сомнительных сайтах, существование сектантов опровергалось в официальных источниках, и это еще сильнее подогревало воспаленные умы. Особенно расстарался некий Дмитрий Раф, журналист и сталкер. Его имя чаще прочих мелькало в статьях о «Нимосторе». Кира щелкала по ссылкам. Первые десять участников секты «Нимостор» начали собираться в Битцевском лесопарке еще в 1984 году. Увлеченные пакостями разного калибра, которые они считали темной магией, новоявленные адепты сатаны вырезали на деревьях символы и теми же ножичками кромсали дворовых кошек и беглых песиков.

Раф утверждал, что к концу 1985 года юные нимосторцы перешли на людей – бездомных и пожилых – и уж на это обратили внимание местные жители, а следом и милиция, которая этих жителей обязана была беречь. К тому времени строительство Ховринской клинической больницы уже остановили – то ли Лихоборка из берегов вышла, то ли деньги кончились, тут даже у Рафа не было точных сведений, и ярые приверженцы сатаны решили унести ноги из Битцевского парка в Ховрино. Свято место пусто не бывает, и в Битце тут же появился свой маньяк. Но это уже другая история.

Кира отложила телефон, потерла затылок ладонями, там начала собираться тяжесть. От выдуманной Рафом истории дурно попахивало. Кира назубок выучила главное правило документалистики – рассказывай, но не манипулируй. От статей про «Нимостор» несло желтизной и выдумкой. Но чем больше Кира читала их, тем любопытнее ей становилось. Интерес, приправленный стыдом. Отличная смесь – самое то для вечерней головной боли.

Тем временем нимосторцы уже перебрались в подвалы ХЗБ. Трех этажей, уходящих под землю, им было достаточно. А проходы между корпусами пусть и заливала Лихоборка, но функциональности им было не занимать – тут тебе и тайное убежище, и целый лабиринт коридоров и тупиков – туда-то, по мнению Рафа, и заманивались сектантами новые жертвы. Старики, бомжи и пьяная подростня. А еще собаки. Много собак. Очень много собак.

Кира приблизила смазанное фото, которым Раф украсил заметку, опубликованную на сайте с говорящим названием «Мракопедия». На битых кирпичах выделялись очертания, слабо напоминающие дохлую собаку. Если внутри заброшки везде такая темень, то ролик они снимут именно такой – размытый и невнятный. Кира потянулась было написать Тарасу, но передумала.

Диван, на котором она лежала, теплая после душа, в длинной футболке, с непросохшими волосами, – будто еще прогибался под весом двух тел. Ее, сонного, и деятельного – Тараса. Их боков и локтей, которыми они соприкасались. Полусна, который ей привиделся. Горячих прикосновений, которых не случилось. Поцелуя, которого она так и не дождалась. И от этого Кире было щекотно внутри. Дурацкая щекотка усилилась. Захотелось то ли раскашляться, то ли рассмеяться. То ли заплакать. Кира потерла глаза и вернулась к Рафу.

Тот как раз рассказывал порталу «Новой газеты», что к концу 1986 года секта «Нимостор» распоясалась совсем уж неудержимо и в ХЗБ отправился наряд ОМОНа, больницу окружили и начали штурм. В тот день нимосторовцы радовались жизни и сатане в своих катакомбах, возможно, расчленяли местную бабульку и ее тридцать трех котов. Поговаривают, что они их даже ели. Бабулек и котов. Омоновцы не любят каннибалов, так что церемониться не стали, а стали стрелять. Нимосторцы открыли ответный огонь. Откуда у парковых фанатов сатаны появилось оружие, Раф не уточнил, но силовикам это не понравилось. И они забросали нижние этажи ХЗБ гранатами. Подтопленный Лихоборкой подвал обрушился, а сектанты остались внутри. Кто-то мгновенно погиб от взрыва, кто-то умирал медленно и мучительно, успев ответить за всех погубленных собак и бездомных. Из бетонного завала долго еще доносились стоны и мольбы о помощи.

Раф считал, что на помощь нимосторцам и правда пришли, да не кто-нибудь с улицы, а сам сатана, которому они так долго совершали кровавые приношения. Преданные его фанаты выбрались из-под завалов, но за территорию больницы путь им был заказан. Так что они остались в ХЗБ творить свои черные делишки и держать в тонусе местных сталкеров, которым только дай напугаться.

Живыми или мертвыми выбрались из подвала сектанты, Раф не уточнил. Зато писал, что на смену почившим сектантам в ХЗБ пришли новые жители, свято место пусто не бывает. Подростки стекались к Ховринке, будто на крыше стоял Гамельнский крысолов и дудел им что-то ободряющее. Чем они там занимались, история умалчивает. Зато фотографий тех времен у Рафа сохранилось достаточно. Нескладные мальчишки красовались, стоя на краю плоской крыши. От одного вида их чудачеств у Киры свело живот. Напыщенная бравада легко могла закончиться трагедией. Рыдающей матерью очередного летуна с девятого этажа.

– Придурки, – пробурчала Кира и закрыла галерею.

Если верить статье Рафа, то самоубийства в ХЗБ случались на регулярной основе. То один шагнет с крыши, то другой рухнет в шахту лифта. От легкости, с которой эти истории подавались, Кира окончательно разозлилась. За каждым случаем она видела человеческое горе, а не инфоповод. Так себе подход для документалиста, зато никаких сделок с совестью.

Да и сам Раф каждую свою статейку заканчивал красноречивым предупреждением – приходя в ХЗБ, не спускайтесь в подвал. Ни за какие блага и плюшки. Ходите себе по верху, залезайте на крышу – там отличный вид. Но затопленные Лихоборкой и заваленные бетоном нижние этажи оставьте в покое. А хотите проверить, правда ли тут написана, съездите в Битцевский парк, поищите старое капище «Нимостора». Раф даже геотег приложил.

Телефон зажужжал, призывая Киру переключить с браузера на телеграм. Бородатая аватарка Тараса подмигивала зеленым.

«Поедем, красотка, кататься?»

За окном сгустилась плотная, абсолютно ночная темнота.

«Поздновато как-то. Нет?»

«Для Битцевского парка самое то».

У дураков мысли сходятся. Кира потянулась к брошенным на спинку стула джинсам.

«„Нимостор“ зовет?»

Тарас ответил стикером, где взъерошенный опоссум кричит «А!».

«Тоже читаешь?»

«А то!»

«Поехали поглядим. Тебя отпустят?»

Мама затихла в своей комнате, отец ушел на ночную смену.

«Разберусь, приезжай».

Кира натянула джинсы, расчесала влажные еще волосы и спрятала их под капюшон толстовки. Прокралась в коридор, у мамы горел свет, дверь к деду была закрыта. Кира заглянула в родительскую спальню. Мама лежала на застеленной кровати и что-то читала с телефона.

– Мам! – осторожно позвала Кира.

Та подняла голову.

– Представляешь, в Германии тестируется лекарство от деменции. Увеличивают приток крови к мозгу, и она вымывает белковые отложения. Буквально пара лет, и лекарство запустят. Надо будет следить…

Ага, мам, пара лет. Будто бы у деда в запасе столько есть. Но Кира заставила себя улыбнуться и покивать, мол, да-да, отличные новости, обязательно будем следить, мам, какие вопросы.