Проект «Немезида» - Брендан Райх Страница 27

Ударяюсь лицом о парту.

И тут же голова возвращается в вертикальное положение. Одноклассники едва сдержали хохот, но, к счастью, мистер Андерсон ничего не заметил. Щеки вспыхнули, но я опускаю голову и возвращаюсь к своим мыслям.

В четвертый раз меня убили два года назад. Самое неприятное воспоминание в жизни. Я поерзала на стуле, чтобы как-то разогнать тяжелый ужас от того булыжника, который послал меня в очередное небытие.

После этого в школе у меня все окончательно пошло наперекосяк. Я и раньше не пользовалась популярностью, а после неявки на вечеринку с боулингом, в свою же честь, была объявлена совсем отмороженной. Девчонки даже распустили грязные слухи о моих прежних исчезновениях, еще в детстве.

В общем, стала я официальной чудачкой, девочкой с придурью. Фриком, у которого с головой не все в порядке. Полоумной истеричкой.

Я не пыталась с этим бороться.

Звонок. Одноклассники принялись собирать свои вещи.

Я не трогалась с места. Даже когда Гвоздь потянул меня за руку, продолжала сидеть.

– Мин! – Он присел так, что его покрытое синяками лицо оказалось на одном уровне с моим. – Ты в порядке?

Я вдруг с жаром заговорила, буквально накинулась на него:

– Ты готов сегодня со мной пойти на дело? На очень важное, опасное и глупое дело, после которого мы, вполне вероятно, окажемся в полной жопе?

Он вскинул бровь и перешел на драматический шепот:

– Мы собираемся кого-то похитить? Мистера Андерсона? Мне прижечь подушечки пальцев, чтобы не оставить отпечатков?

Я ладонью оттолкнула его лоб и резко встала.

– Гвоздь, я серьезно. Мне нужно кое-что проверить, но сделать это можно только взломав дверь и незаконно проникнув в помещение. Сегодня ночью. Как можно позже.

Гвоздь поднял и другую бровь, за компанию. Он сложил руки на груди и смотрел на меня со все возрастающим любопытством.

– Договорились, подруга. Так в чем вопрос? Что искать будем?

Теперь, когда дело дошло до того, чтобы выложить карты на стол, я заколебалась.

И, наверное, Гвоздь это почувствовал.

– О-о, – он многозначительно постучал пальцем по парте. – Мелинда, поздно давать задний ход. Что бы ты ни задумала, я в деле. Если надо, могу поспать сегодня у двери твоего трейлера. Такое уже случалось, если помнишь.

Я не смогла сдержать улыбки.

– Отлично, чувак, – и я рванула к выходу с такой скоростью, что ему пришлось за мной бежать. – Тогда давай постараемся дожить до вечера.

– Эй, постой, – нетерпеливо взвыл он. – Так что за дело? Что мы собираемся взламывать, куда вторгаться?!

Я вышла в вестибюль. Директор Майерс хромал по коридору. Его трость отбивала ровный ритм по линолеуму. Увидев меня, он сразу отвел глаза. Застыв на месте, я решила проследить за ним до тех пор, пока директор не скроется из виду, куда бы он ни шел.

Не сейчас, мистер пожизненный директор. Но ты у меня на прицеле.

Гвоздь похлопал меня по плечу, как в детстве.

– Алло! Я весь внимание. В чье личное владение мы собираемся влезть?

Я глубоко вздохнула.

– Доктора Лоуэлла.

Колючки впивались в спину, но я не обращала на них внимания. Надо было молчать.

Мы с Гвоздем прятались в кустах напротив кабинета Лоуэлла. Обнаружат нас – крыть будет нечем. Поздно! Мы занимаемся слежкой.

– Интересно, что он там делает? – проворчал Гвоздь, прижимаясь ко мне тощей ногой. Он поменял позу, и колючки сильнее вонзились мне в спину. В отместку я врезала ему локтем и покачала головой, показывая, что понятия не имею.

Было два часа ночи, но в кабинете доктора горел свет. Как я ни ломала себе голову, не могла придумать разумной причины, по которой ему могло понадобиться работать в такое время. У него всего-то было не больше дюжины пациентов, я точно знала. Удивительно, как он вообще умудрялся оставаться на плаву.

Тут Гвоздь опять закопошился. Он всегда ненавидел тесноту, но это было единственное место, откуда хорошо просматривался выход из здания.

– Черт меня раздери! Если этот недоумок просто забыл выключить свет, а сам преспокойно отправился домой, то я его…

– Ш-ш! – Я вцепилась пальцами в его предплечье. Свет в кабинете Лоуэлла погас.

Мы еще подождали – в буквальном смысле сидя на иголках, но, наконец, дверь распахнулась, и вышел Лоуэлл с портфелем. Он запер дверь на замок, добрался до своего «БМВ» и залез внутрь. Вспыхнули фары, и машина исчезла из поля зрения на дороге к «Лейкшор Эстейтс» – кварталу вилл на берегу озера.

– Он включил сигнализацию? – прошептал Гвоздь.

– Не-а. Пошли.

Я судорожно сглотнула – хорошо, что темнота скрывала мою нервозность. Стараясь двигаться бесшумно, мы прокрались через парковку.

Я уже хотела начать возиться с дверью, но Гвоздь решительно покачал головой.

– Поверь, я найду способ, – прошелестел он.

Мы пробрались вдоль стены к окну.

Переведя дыхание, я оглядела квартал. Никого. И вообще, сомнительно, чтобы еще хоть одна живая душа в такой час бодрствовала и решила прогуляться по Хай-стрит.

Гвоздь сунул руку в карман и вытащил школьный пропуск. Он осторожно всунул пластиковую карточку в зазор между верхним и нижним стеклами вплотную к защелке и отогнул ее в сторону. Послышался тихий щелчок. Гвоздь усмехнулся, уперся ладонями в стекло и нажал. Нижняя оконная панель распахнулась.

Мы забрались вовнутрь и поскорее закрыли окно. Для верности я еще и шторы задернула. В темноте я отыскала рабочий стол Лоуэлла и зажгла настольную лампу. Отлично. Нам этого света хватит, а с улицы через плотные шторы будет незаметно.

Довольный собой, Гвоздь плюхнулся на оттоманку.

– Окна старого образца. Как следует не закроешь – защелку с любой стороны отодвинуть ничего не стоит, если, конечно, не установить дополнительный шпингалет. Я не раз помогал отцу устанавливать такие штуки, когда он еще работал у Буфорда.

У Буфорда – это было одним из мест, где его отец работал, прежде чем его окончательно отовсюду уволили. Что касается помощи, то вернее будет сказать, что Гвоздь не просто помогал, а целую неделю работал за своего старика, прикрывая его очередной запой. Пожалуй, ни за что другое я так сильно не сердилась на Уэнделла Руссо – кроме синяков на лице Гвоздя. Но сейчас мне оставалось лишь поблагодарить друга. Невероятно, как легко и быстро мы проникли внутрь.

Гвоздь резко выпрямился – видимо, на него нахлынули те же неприятные воспоминания.

– Ну, что? Готова объяснить, зачем мы здесь?

Я стояла посреди комнаты, прикусив губу. Теперь, когда операция с проникновением была завершена, я не очень понимала, что делать дальше.