Тень за спиной  - Тана Френч Страница 26

– Может быть.

Стив оглянулся на дверь. Я тоже.

– Слушай, но работать с ним все равно придется. В любом случае.

– Я готова работать с кем угодно. Такой уж я уродилась.

– Серьезно?

– Я буду с ним работать.

Хотелось метаться из угла в угол, но вместо это я приклеила свою задницу к столу и заставила себя успокоиться.

– Мы должны использовать его на допросах. И держать его в курсе того, что происходит с твоим парнем, – я мотнула головой в сторону стекла-зеркала, – а в остальном ему не надо знать, о чем мы думаем.

Стив процедил мрачно:

– Когда я жопу рвал, чтобы попасть в этот отдел, мне совсем другая картина рисовалась.

– Уж поверь, мне тоже.

От попытки вспомнить, когда этот день начался, слегка закружилась голова, вдруг захотелось глотнуть свежего воздуха, включить музыку, да так, чтобы барабанные перепонки разрывало, и бежать, бежать до тех пор, пока все во мне не перегорит.

Бреслин выбрал именно этот момент для своего появления. Мы со Стивом аж подпрыгнули. Он остановился в дверном проеме, руки в карманах брюк, и оглядел нас с ног до головы, губы кривились в холодной усмешке.

– Детектив Конвей, детектив Моран. Наконец-то.

Мне бы хорошо относиться к Бреслину хотя бы за то, что он не делал мне гадостей. Но я его не люблю. Когда вы впервые сталкиваетесь с Бреслином, он производит на вас сильное впечатление. Ему изрядно за сорок, но он в прекрасной форме: плечи широкие, спина прямая и никакого тебе пивного пуза, которое отращивает большинство ирландских мужчин. Роста выше среднего, глаза серые, светлые волосы зачесаны назад, и вообще красавчик, если вам не мешает сходство с каким-то актером, не помню, как его зовут, ну, тот, что вечно изображает одиноких бунтарей. И это ужасно смешно, потому что Бреслин кто угодно, только не бунтарь. Прибавьте к внешности голос, и все это складывается в убедительный образ прирожденного победителя, в золотистое сияние, возвещающее всем вокруг, что этот парень особый, что он умнее, быстрее, смекалистей, изобретательней других.

Бреслин так уверовал в этот дурацкий образ, что никогда с ним не расстается, и ты поневоле тоже начинаешь в него верить. Первые недели работы в Убийствах Стив взирал на Бреслина с тем обожанием, с каким двенадцатилетний пацан взирает на капитана команды по регби. Он ловил каждую его улыбку, млел от каждого похлопыванья по плечу. Я чуть язык себе не откусила, чтобы не осадить этого жалкого маленького балбеса, но сдерживалась, потому как знала: это пройдет. Я почти могла указать точную дату. Когда меня приняли в Убийства, я только что не молилась, чтобы Бреслин и Маккэнн поругались и Бреслин взял меня в напарники и повел прямиком к славе. Это прошло.

Недели через три после того, как Стива охватила эта любовная горячка, полицейский из Нравов пустил себе пулю в лоб, и Бреслин посреди общей комнаты, в окружении людей, которые хорошо знали покойного, работали с ним, выпивали с ним по стаканчику, отодвинул свой стул в сторону и, поигрывая авторучкой, выдал проникновенный спич о том, что если бы парень не курил так много, делал по утрам гимнастику и завел крепкие дружеские связи на работе, то он и поныне был бы с нами. Ребята поумнее просто продолжали заниматься своими делами, идиоты кивали, разинув рты и ловя изливающуюся на них благодать. А бедняга Стив выглядел как малыш, которому сообщили, что Санты не существует.

В тот момент, когда ты осознаешь, что Бреслин – павлин, начинаешь понимать, что речи его – наборы штампов, обращаешь внимание, что волосы не зачесаны назад, а зализаны, дабы прикрыть лысину, росту в нем не больше чем метр восемьдесят, процент раскрываемости самый обычный, и почти наверняка он носит утягивающее белье. Но все это не играет никакой роли. Сияние безотказно действует на свидетелей и подозреваемых, а Бреслин исчезает задолго до того, как оно потускнеет. Все это ужасно меня бесит – я чувствую себя обманутой и потому вечно зла на Бреслина и на все, что с ним связано.

– Хей, – сказала я. – Жаль, что нам так и не удалось переговорить. Вечные помехи на линии.

Бреслин продолжал стоять в дверях.

– Мне кажется, тебе нужен новый телефон, детектив Конвей. Но оставим это. Наконец-то все в сборе.

– Ага. Ты успел побывать на месте преступления?

– Да. Любовная ссора, каких десять за пенни. Давайте попробуем быстренько все закрыть и поищем что-нибудь поинтересней. Согласны?

– Мы так и собирались сделать, – легко согласился Стив, до того как я успела открыть рот. – Спасибо, что присоединился к нам. Мы тебе очень признательны.

– Никаких проблем, – Бреслин одарил Стива величественным кивком. – Штаб в комнате С.

В комнате С доска для записей больше, чем моя кухня, компьютеров и телефонных линий хватит для расследования вселенской катастрофы, прекрасный вид на Дублинский замок и проектор для презентаций на случай, если возникнет потребность покрасоваться. Мы со Стивом бывали в ней только во времена своего практикантства.

– Отличный выбор, – похвалила я.

– Все только самое лучшее. – Бреслин подошел к стеклу и посмотрел на Рори. – После ваших проволочек остается только надеяться, что вы выжали что-то интересное из лучшей подруги. Как ее зовут?

– Люси Риордан, – ответил Стив. – Вообще-то, только обычные сведения. Детство Ашлин не было безоблачным. Папаша сбежал, с матерью случилось что-то вроде нервного срыва, а Ашлин была при ней нянькой. Она росла как бы в замкнутом пространстве – ни жизненного опыта, ни уверенности в себе. Несколько лет назад мать умерла, и Ашлин начала потихоньку искать себя, но она пока только наверстывала и была очень наивной. Словом, она из того типа людей, что могут пропустить тревожные сигналы.

– А были тревожные сигналы?

– Люси о них ничего не известно. Ашлин и Рори встретились на презентации книги, шесть или семь недель назад, влюбились, но Ашлин не хотела торопиться. Рори казался хорошим парнем. Люси никогда не чувствовала никакой угрозы, исходящей от него.

– Неужели? – Бреслин разглядывал Рори, у которого под столом слегка подрагивали колени. – Выглядит слабаком. Не похоже, чтобы он мог одолеть даже собственную бабушку. Люси Как-ее-там и невдомек, что такие рохли самые опасные, особенно если им кажется, что их не уважают так, как они заслуживают. Но знать такие вещи – не ее дело, а наше. Что еще?

Стив покачал головой:

– Да ничего вроде.

Бреслин вздернул брови.

– Это все, что вам поведала лучшая подруга? А что с другими бойфрендами? Недовольные бывшие ухажеры? Ревнивые женщины? Враги на работе?

– Ничего, – сказала я.

– Да ладно вам, ребята. Девочки любят поговорить. Разве не так? Конвей? Я даже думать не хочу, что рассказывает моя миссус своим подружкам за бокалом шардоне. Жертва наверняка выкладывала вашей Люси куда более сочные подробности.