Живым или Мертвым - Грант Блэквуд Страница 26

Тут Джек заметил кое-что еще. Ха! В списке рассылки электронного письма содержалось необычно много французских адресов. «Неужели там что-то заваривается?» — подумал он.

— Снова хватаешься за соломинку? — спросил через десять минут у Джека Рик Белл. Как и у Джека, на лице главного аналитика Кампуса застыло скептическое выражение — слишком уж неопределенным было это сообщение о рождении девочки для того, чтобы радоваться его расшифровке.

— А что еще делать посреди ржаного поля? — ответил Джек. — Кроме младенца, было еще несколько банковских переводов, но ими уже занимаются ребята с нижнего этажа.

— Большие?

Райан покачал головой.

— Нет, все вместе не добирают до полумиллиона евро. Так, на хозяйство. Еще они задействовали новый комплект кредитных карт. Так что по авиабилетам их теперь не проследить. Бюро этим уже занимается — в меру сил, насколько там в силах обойтись без наших криптоключей.

— А ведь дальше будет хуже, — заметил Белл. — Наверняка они скоро изменят систему шифрования, и нам придется начинать все сначала. Остается надеяться, что мы до того успеем накопать что-нибудь стоящее. У тебя ничего больше нет?

— Только вопросы. Например: где прячется большая птица? Но об этом — даже намеков нет.

— АНБ отслеживает все телефонные системы в мире. За это им и оплачивают компьютеры. Кстати, они собираются обзавестись двумя суперкомпьютерами «Сан микросистемс». Средства должны выделить уже на этой неделе. «Сантехники» в Калифорнии уже пашут на сборке.

— Интересно, бывает так, чтобы АНБ превысило бюджет? Или чтобы ему денег не хватило? — поинтересовался Райан.

— На моей памяти — не было, — сообщил Белл. — Для них главное — правильно заполнить заявку и как можно убедительнее поныть перед комиссией конгресса.

Джек знал, что АНБ всегда получает все, что хочет. Не то что ЦРУ. Но АНБ больше доверяют, да и ведет оно себя тише. Если не считать, конечно, «Первопроходца». Довольно скоро после 11 сентября в АНБ поняли, что технология классической системы радиотехнической разведки плачевным образом не соответствует тому объему сообщений, который нужно было анализировать, и потому для усовершенствования оборудования в Форт-Миде подрядили компанию «САИК», вернее, ее отделение из Сан-Диего. Проект под названием «Первопроходец», растянувшийся на двадцать шесть месяцев и обошедшийся в 280 миллионов долларов, закончился ничем. Тем не менее «САИК» получила еще 360 миллионов на продолжение работы (уже под другим названием). Такие затраты денег и времени не могли не привлечь к себе внимания, и незапятнанный доселе образ АНБ, сложившийся на Капитолийском холме, оказался несколько подпорченным. Тем не менее разработка очередной программы под названием «Исполнительный центр» продолжалась и дошла до стадии испытаний, и потому АНБ решила дополнить свой компьютерный парк мощными машинами «Сан». Но, несмотря даже на высочайшую производительность новых компьютеров, все эти действия очень походили на отчаянную попытку преградить путь приближающегося цунами завалом из мешков с песком. Еще хуже было то, что в момент начала работы «Исполнительному центру» предстояло оказаться в положении отстающего, который просто не в состоянии держаться вровень с лидером и будет довольно быстро отставать. Такое положение должно было возникнуть в первую очередь из-за ай-би-эмовского ультракомпьютера «Секвойя».

Крутому юзеру (Джек относил себя именно к этой категории) возможности «Секвойи» представлялись умопомрачительными. Она превосходила быстродействием сразу полтысячи лучших суперкомпьютеров мира и могла производить двадцать квадрильонов математических операций в секунду. Такое можно было представить себе разве что при помощи предельно упрощенного сравнения: если каждому из 6,7 миллиарда людей, живущих на Земле, дать по калькулятору и заставить всех круглосуточно, без отдыха, еды и сна заниматься вычислениями, то за три столетия они вместе сделают столько же, сколько «Секвойя» успеет сделать за час. Недостатком же было то, что «Секвойю» еще рано было показывать в вечерних новостях — по последним сведениям, она размещалась в девяноста шести холодильниках, занимавших площадь в три тысячи квадратных футов.

«Это ж как солидный двухэтажный дом», — подумал Джек. И следующая мысль: интересно, они водят туда экскурсии?

— А почему ты решил, что там может быть что-то важное? — спросил в свою очередь Белл.

— Зачем шифровать извещение о рождении ребенка? — не задумываясь, ответил Райан. — Мы ведь вскрывали послание их собственным ключом для внутреннего пользования. Ладно, допускаю, что у плохих парней тоже бывают дети, но ведь тут никаких подробностей — ни имени матери, ни отца, ни ребенка. Прямо-таки клинический случай.

— Верно подмечено, — согласился Белл.

— И еще одно. В рассылке среди новых адресов есть один, приписанный к еще не использовавшемуся провайдеру. Мне кажется, к нему стоит присмотреться. Вдруг он окажется не так осторожен по части своих связей и финансовых дел, как остальные?

Пока что все электронные адреса из их «французской коллекции» работали через замаскированные прокси-серверы или же принадлежали аккаунтам, созданным для разового использования. Поскольку провайдеры находились на другом континенте, у Кампуса было не так уж много возможностей заглянуть под половицы и выяснить, откуда же берутся призраки. Если дело касалось Франции, можно было просто явиться к провайдеру и порыться в информации об аккаунте. По крайней мере это давало номер кредитной карты и, следовательно, адрес, по которому ежемесячно отправлялись данные о состоянии счета, если, конечно, это не была фальшивая карта, созданная специально для этой цели. Но даже в этом случае нельзя было обойтись без банковской проводки, а там открывались новые пути для сбора обрывков сведений. Классическая теория мозаики — огромная картина слагается из мириад крошечных кусочков. Если повезет.

— Что, если попытаться хакнуть этот адрес? Вдруг подцепим что-нибудь такое, что позволит взять этого парня на крючок.

— Что ж, почему бы не попробовать?.. — протянул Белл. — Приступай.

Для Ибрагима же сообщение о младенце стало приятным сюрпризом. За безобидными словами скрывалось три сообщения — часть «Лотоса», к которой он был причастен, перешла на следующий этап, предстояла смена протоколов связи, курьер выехал.

В Париже день близился к вечеру, и в городе бурлил час пик. Погода была прекрасная. В город съезжались туристы из Америки, чтобы попробовать французские вина и блюда и посетить достопримечательности города. В последнее время столько же народу стало приезжать на поезде из Лондона, но по одежде этих не отличишь. Тут и там таксисты мигали фарами, давали пассажирам бесплатные уроки французского произношения и ворчали по поводу скудных чаевых. Американцы, по крайней мере, понимали, что чаевые не должны быть символическими, а для большинства европейцев это пока что было не очевидно.

Ибрагим Салих аль-Адель полностью акклиматизировался здесь. Французским языком он владел безукоризненно, настолько хорошо, что мало кто из парижан мог заметить его акцент, и ходил по городу, как и все местные жители, не разевая рот по сторонам, наподобие обезьяны в зоопарке. Как ни странно, больше всего здесь его раздражали женщины. Они так гордо расхаживали в своих дорогих тряпках, зачастую на согнутой руке болталась красивая и дорогая кожаная сумка. На ногах у большинства были удобные туфли на низком каблуке, потому что здесь больше ходили пешком, нежели ездили. «Лучший способ продемонстрировать свою гордыню», — думал он.