Смерть в ритме танго - Георгий Ланской Страница 25

Впрочем, милиция все-таки блюла тайну. Прессе подкинули кое-какие детали, не соответствующие действительности. С момента, когда в городе начал орудовать маньяк, очень много шизиков хотело взять на себя его грехи. Они регулярно приходили сдаваться, описывая, как потрошили гомиков, вырезали им на груди распятье. И ни один из них ни словом не обмолвился об отрубленные мизинцы и безымянные пальцы. Каждого такого психа тщательно проверяли, а потом либо отпускали, либо отправляли лечиться. Так или иначе, маньяком занимались все, даже кто не имел к нему никакого отношения. Счет трупов уже зашкалил за первый десяток.

Когда Кирилл появился в квартире Соловьева, там уже вовсю орудовали эксперты. Где-то за дверью глухо рычала собака. В спальне, поперек кровати, лежал труп молодого парня с кровавым месивом вместо лица. Судя по всему, ему выстрелили в голову с очень близкого расстояния. В квартире царил умеренный беспорядок. В ванной выла собака. В другой комнате оперуполномоченный Иван Патрушев допрашивал какую-то чрезвычайно ухоженную бабульку с внешностью Шапокляк. В кухне вместе с участковым сидела молодая девушка с бледным помертвевшим лицом. Участковый что-то тихо бубнил, но девушка абсолютно не реагировала. Кирилл мотнул головой, и участковый, досадливо крякнув, вышел к нему. Они обменялись рукопожатиями.

– Сестра евойная, – процедил сквозь зубы участковый. – Она труп нашла. Вы уж сами с ней поговорите, только поаккуратнее, а то она еле на ногах держится…

– Соловьеву сообщили?

– Едет.

Кирилл отошел к эксперту, возившемуся рядом с трупом. Краем глаза он заметил полустертую татуировку на плече покойника. Плечо было залито кровью, которая стекала струйкой на светлый ковер, и так засыхала, становясь почти черной.

– Что тут у нас? – спросил он. Эксперт хмуро посмотрел на него.

– Выстрел в лицо с близкого расстояния. Кроме того, в наличии разрезы по телу острым предметом. Очень похоже на недавние случаи.

– Наш «Мясник»?

– Не могу сказать определенно, но сильно смахивает на имитатора. Рука другая.

Этого только не хватало. Не так давно по телевизору показывали голливудский триллер с трогательным названием «Имитатор» с Сигурни Уивер в главной роли. Там убийца-имитатор ради спортивного интереса покрошил в мелкий винегрет несколько человек. Видимо начитался этой дряни, что пишут журналисты. Чертовы газетчики! Как им удавалось все узнать раньше всех? Не успел маньяк появиться в городе, все газеты уже растрепали довольно много информации, и ложной и правдивой. Где только что откопали?..

Кирилл вошел в кухню и сел рядом с девушкой. Она подняла на него глаза. Никаких эмоций на этом красивом лице не возникло. Больше всего оно напоминало застывшую восковую маску.

– Как вас зовут? – тихо спросил Кирилл.

– Милена, – ответила она. Голос ее был глухим и тусклым.

– Вы его сестра?

– Да.

Милена судорожно вздохнула.

– Можно мне воды? Там у меня в сумке бутылка минералки… – попросила она. Кирилл принес из прихожей изящную кожаную сумочку и потянул девушке. Она вынула из нее початую бутылочку минералки и жадно сделала несколько глотков. После того, как Милена утолила жажду, ее глаза оживились.

– Когда вы обнаружили тело? – спросил Кирилл. Милену явственно передернуло, но она попыталась взять себя в руки.

– Где-то с час назад. Я прилетела из Египта и к нему первому поехала, сувенирчики всякие ему приготовила…

Голос Милены сорвался. Она схватила бутылочку и жадно допила ее содержимое.

– Продолжайте, пожалуйста, – попросил Кирилл. Лучше бы она плакала, тогда это немое отчаяние не было бы таким страшным. Если бы она выплакалась, ей было бы легче, но она старалась сдержать слезы, что неминуемо привело бы к нервному срыву. Кирилл со страхом ждал, что она сорвется в любой момент.

– Я приехала, позвонила в дверь. Никто не открывал. Я подумала, что его нет дома, и решила оставить записку. Написала ее и хотела сунуть в щель, а дверь открылась. Она заперта не была. Я вошла осторожненько, тут пес выскочил, и рычать стал. Я минуту постояла, подождала, пока пес успокоится и обнюхает меня, а потом вошла. И увидела его в спальне…

Милена задохнулась и схватилась рукой за горло. Слезы рекой заструились из ее глаз.

– Милена, вы часто бывали в квартире?

Она кивнула, не в силах ответить.

– Вы не могли бы посмотреть, может что-то не так?

Она без всякого выражения посмотрела ему в глаза.

– Это ведь не моя квартира, и не квартира Богдана. Но я, конечно, посмотрю. – Милене явно не сиделось на месте. Ее лицо бледнело все сильнее. Кирилл встал и помог ей выйти в зал. Невидимая собака за дверью выла в голос. Судя по басу, пес был крупный.

– Компьютера нет, – сразу сказала она. – Он обычно здесь стоял на столе, но он может быть где-нибудь стоит зачехленный. Ноутбук черного цвета, марку не помню. Драгоценности он хранил в столе в деревянной шкатулке.

– Какие драгоценности? – спросил Кирилл.

– В основном золото. Эдуард много дарил ему всякой мишуры.

Кирилл открыл стол. Деревянная шкатулка была пуста.

– Где ваш брат хранил деньги?

– Не знаю. У него всегда было мало наличности, все в основном на кредитках.

Милена двинулась в сторону спальни словно зачарованная. Кирилл открыл рот и хотел было попросить ее не входить туда, но не успел. Милена остановилась на пороге. Ее фигура застыла, а потом подломилась, точно тряпичная. Кирилл не успел подхватить ее. Девушка рухнула на пол без единого звука, ударившись головой о косяк. Кирилл и давешний участковый кинулись к ней, подняли и положили на диван. Врач «скорой помощи», бесцельно слонявшийся по квартире, бросился к девушке и стал приводить ее в чувство.

Дверь бахнула, в прихожей началась перепалка одного из оперативников и какого-то мужчины. Тяжелый бас перекрыл неуверенные протесты милиционера. В комнату ворвался крупный высокий мужчина. Кирилл понял, что появился хозяин.

Бросив взгляд на лежащую без сознания Милену, Соловьев ринулся в спальню.

– Туда нельзя, – попытался остановить его Кирилл, но Соловьев не слышал его. Оттеснив Кирилла, Эдуард летел в спальню. Глаза его мгновенно вылезли из орбит, когда он увидел бездыханное тело Богдана. Схватившись за сердце, он попятился, и задом вышел из комнаты. Его розовые щеки мгновенно посерели, глаза ввалились. Прежде чем Кирилл успел задать ему хоть один вопрос, Эдуард зарыдал, уткнувшись лицом в подлокотник кресла.

* * *

Соловьев с трудом успокаивался, жадно глотая коньяк. Кирилл смотрел на него, с трудом сдерживая презрение. Там, в соседней комнате, лежала бесчувственная девушка, которая не владела собой от горя, а скорбь Эдуарда казалась плохо разыгранным спектаклем. Слезы, правда, лились у него самые настоящие, но кто знает отчего? Кириллу по роду службы приходилось сталкиваться с самыми разными людьми. Однажды он допрашивал мамашу, утопившую в ванне двухлетнюю дочку, потому что та «орала, как резаная, и не затыкалась». Эмоций мамаша вообще не проявляла. А как часто подозреваемый в пустяковой краже начинал рыдать и бить себя кулаками в грудь, причем слезы лились точно такие же: тоже из глаз, и тоже соленые. А спустя какое-то время, тот же самый воришка, осужденный условно, попадался вновь и снова бил себя кулаками в грудь и рыдал, как крокодил. Соловьев тоже напоминал крокодила, сытого, но не менее опасного. Кирилл даже хмыкнул, представив, как затаившийся в засаде плоский и зеленый Соловьев, перекусывает очередного конкурента. «Эх, взять бы автомат и разрядить бы атмосферу!», – подумал Кирилл. Соловьев ему не нравился. Очень не нравился, если быть точнее.