Седьмое таинство - Дэвид Хьюсон Страница 25

— Да, я знаю. Но это все-таки не дает ему права быть таким грубым.

Тереза нахмурилась:

— Я давненько знаю Лео. Есть у него такой… пунктик — интересы дела прежде всего. Ничего личного.

— Но звучало это как личные претензии.

— Боюсь, это у него просто такая привычка. С ним всегда так. А вы… — тут она хитро улыбнулась, — случайно, не заслужили такой выговор?

Роза не ответила.

— Ага. Понятно.

Тереза бросила взгляд в сторону синего автобуса: сквозь открытую дверь была видна вся троица.

— Одна из самых раздражающих привычек Лео — он всегда настаивает на своей правоте. Вам пора уже к этому привыкнуть. Зато у него можно многому научиться. Кроме того, вокруг полно всяких посредственностей и недоумков, которые тоже не упустят случая на вас наорать. Лучше уж выслушать ругань от человека, который может чему-то научить. И вам больше, чем кому-то другому, следует помнить об этом. В квестуре по-прежнему действуют кое-какие… старые понятия и привычки.

Они уже обсуждали проблему цвета кожи, сидя в маленьком кафе рядом с квестурой, — это было несколько месяцев назад, когда Тереза отвела ее в сторонку и тихо и спокойно дала несколько советов относительно того, как следует себя вести с Джанни Перони. Много времени это не потребовало. Роза ни разу не попадала в ситуации, когда цвет ее кожи создавал проблемы для тех, с кем она работала. Рим — многонациональный город, здесь на национальность особого внимания не обращают. И проблем в связи с этим не возникает. Тут скорее можно столкнуться с дискриминацией по половому признаку, чем по национальному.

— Ладно, больше я так не проколюсь.

— Да непременно проколетесь. Все мы прокалываемся.

Патанатом оказалась женщиной думающей.

— Расскажите-ка мне все с самого начала. Что он натворил, этот человек, которого мы ищем?

— Некогда был профессором в университете. Профессором археологии.

Бледное расплывшееся лицо Терезы скривилось от неудовольствия. А она некоторым образом здорово напоминает Перони, вдруг подумалось Розе.

— Но это было давно.

Лупо вздохнула.

— Этим он и занимался. Понимаете?

— Да нет, я не о том. Что натворил этот Джорджио Браманте? — еще раз спросила Тереза. — Пока сидел в тюрьме. После выхода из тюрьмы. Когда перестал быть профессором университета. Отвлекитесь от мысли, что это хороший и добрый человек из среднего класса, сбившийся с пути. Расскажите, чем он занимался после того, как он потерял сына.

— Пока сидел в тюрьме, работал на бойне. Когда вышел на свободу, остался работать там же. Резал скот для какого-то мясника с рынка в Тестаччо. Лошадей забивал, можете себе представить?

Тереза обдумала услышанное и вновь улыбнулась — широкой, уверенной, довольной улыбкой.

— Странно, не правда ли? Умный, образованный человек мог бы найти работу получше.

— Мы уже обсуждали это с Фальконе. У него было совсем другое на уме. — Роза надеялась, что зрелище того, что они обнаружили в крипте, не будет преследовать ее, но расспросы этой не в меру любознательной, раздражающе любопытной женщины, понимавшей гораздо больше, чем агент собиралась ей сказать, лишили этой надежды. А воспоминание о жутком зрелище принесло с собой и новые вопросы.

— Какое оружие может причинить такие ранения? — спросила Прабакаран. — Я видела фотографии разных ранений, но ни одного подобного…

Вид этого трупа по-прежнему преследовал — жуткое зрелище в ярком свете полицейских фонарей. И вонь тоже. Запах мяса с железистым привкусом свежей крови…

— Так что вы там увидели?

— Вы же знаете что!

— Да ничего я не знаю! Рассказывайте! Это очень важно.

А ей-то хотелось уйти, попасть домой. В настоящий дом, а не в убогую маленькую квартирку, которую она так решительно сняла — видимо, для самоутверждения. Сейчас ей больше всего хотелось поговорить с отцом, сесть напротив, тихонько о чем-нибудь побеседовать, посмотреть телевизор, заглянуть в старые учебники по юриспруденции. И поразмыслить, почему не последовала его совету и не пошла на отлично оплачиваемую работу судьи, вместо того чтобы ловить преступников за очень скромную зарплату.

— Я увидела голого мужчину, очень аккуратно уложенного на землю, как укладывают тело для какой-нибудь ритуальной церемонии. Он лежал в крипте, полной скелетов. Старых скелетов, уложенных в ряд. А этот — отдельно. Вроде как сам по себе. Перед ними, прямо у входа.

— Так. И что еще?

— Ну что… охотничье ружье, наверное. Не знаю, не уверена… Рана в груди, огромная дыра. Видно было… — Агент помотала головой. — Да зачем это вам?

— А затем, — жестко ответила Тереза, — что вы офицер полиции. И вам следует либо смотреть в оба, либо вообще не смотреть. Никаких половинчатых штучек.

Роза почувствовала, как в груди вновь закипает гнев, уже готовый вырваться наружу.

— Но я смотрела!

— Плохо смотрели! Его там убили, в этой крипте?

— Не знаю… Нет. Крови было не много, насколько я помню. А должно было быть больше. Когда кого-то убивают вот так…

— Именно так. Когда человека убивают из ружья, по крайней мере из такого, которое способно нанести подобную огромную рану. Но он был убит не из ружья.

— Но я же сама видела!..

— Вы видели рану в груди. И тут же пришли к самому легкому и быстрому заключению. Не надо расстраиваться. Большинство людей сделали бы то же самое. Но если хотите работать с Лео Фальконе, придется вытащить себя из категории «большинство людей». Вообще-то и меня тоже.

— Я увидела… — Прабакаран пыталась обдумать все еще раз, как бы это ни было неприятно. Грудь человека являла собой жуткое месиво, худшее, чем все виденное ею на фотографиях дорожно-транспортных происшествий или убийств.

Лупо терпеливо ждала.

В конце концов Роза продолжила:

— Я видела кости. Не сломанные кости. Ребра, часть грудной клетки. Она повреждена не была. Вид у нее был точно такой же, как у других скелетов, что там лежат. Только эти ребра были белые. Очень белые.

Патанатом кивнула с очень довольным видом:

— Отлично. В следующий раз, надеюсь, мне не придется из вас это вытягивать. А теперь вот что должна вам сказать. То, что я увидела, когда его хорошенько осмотрела. На спине, ниже лопатки, имеется еще одна рана, нанесенная острым металлическим предметом вроде шипа, который проник сквозь мышцы, прошел под костью и причинил весьма значительные внутренние повреждения. Как будто этот человек всем своим весом навалился на этот шип и по крайней мере некоторое время на нем висел.

Агент попыталась это осмыслить.

— Значит, ему нанесли удар сзади? Чем-то острым вроде шипа?