Пятая пробирка - Майкл Палмер Страница 25

Кто всего более способен творить добро сво­им друзьям, если они заболеют, и зло — своим врагам? Врач.

Платон, «Государство», кн. I

Яунде расположено всего на четыре градуса севернее экватора. Джо Энсон не умел переносить камерунскую жару и влажность так же легко, как те, кто родился здесь, но сегодняшний день, когда до начала муссонов оставалось всего пара недель, выдался просто ужасным. Кондиционе­ры больницы не справлялись с работой, запах болезней заполнял здание, повсюду вились мухи, а тяжелым возду­хом просто нельзя было дышать.

Единственным светлым пятном в этих гнетущих усло­виях являлась Мариэль, состояние которой после подполь­ного лечения «Сарой-9» значительно улучшилось. Сейчас она уже сидела на стуле возле своей кровати и самостоя­тельно пила и ела. Лекарство оказалось настоящим чудом, как с самого начала и предполагал Энсон. Еще день-два, и фургончик Уайтстоунского центра здоровья Африки от­везет девочку домой, к матери, доставив в деревню рис и другие продукты, которых должно было хватить жителям до прихода муссонов. А после этого начнется новый цикл голода и болезней...

—Хорошо, милая, — повторял Энсон, прикладывая стетоскоп к спине девочки, — вдохни, выдохни... Молодец! Завтра ты, может быть, поедешь домой.

Девочка повернулась и обхватила ручонками шею док­тора.

—Я так люблю тебя, доктор Джо! Так люблю!

—И я тебя люблю, мой орешек!

Энсон никому бы не признался в том, как много сил от­няли у него всего несколько слов. Он дал Мариэль книж­ку с картинками и едва дошел до маленького кабинета, ко­торый делил с дежурным врачом. Что же это такое с ним творится? Через полминуты, борясь с надвигающимся приступом одышки, он достал из кармана рацию, которую всегда носил с собой и которая использовалась только в экстренных случаях для вызова помощи.

—Это Клодин, доктор Энсон, — раздался голос сест­ры. — Где вы находитесь?

—В комнате врачей... в больнице.

—Вам нужен кислород?

-Да.

— Одну минуту. Я сейчас буду.

Прошло всего полминуты, и Клодин влетела в кабинет, таща за собой 650-литровый баллон драгоценного газа, установленный на двухколесной тележке. Ей было уже около пятидесяти. Клодин была высокой, с гладкой очень темной кожей, а ее глаза смотрели одновременно гордо и заботливо. Она работала в больнице почти со дня ее осно­вания.

— Вы сегодня в дневную смену? — успел спросить Эн­сон до того как медсестра приладила ему к лицу маску и открыла кран подачи кислорода.

— Дышите спокойно, — сказала она. — Я... одна из сес­тер заболела, и я ее подменяю.

Энсон не обратил внимание на встревоженное выраже­ние лица Клодин. Он вынул из верхнего ящика стола ин­галятор с кортизоном и сделал два глубоких вдоха, а затем снова припал к маске.

— Хорошо, что вы здесь оказались, — проговорил он.

— Вам лучше?

— При такой влажности тяжеловато.

— Пока не начнутся дожди, влажность будет расти.

— Значит, станет еще тяжелее. Стопроцентная влаж­ность... Не представляю, как я переносу ее.

И снова тень пробежала по лицу сестры.

— С вами все будет хорошо, доктор, — она сказала это уверенно.

— Конечно, Клодин.

— У вас назначена встреча с доктором Сен-Пьер. Отме­нить ее?

— Нет-нет, я не отменяю встреч. Вы это знаете.

Энсон, на которого некогда можно было надеяться, как на ветер, стал абсолютно дисциплинированным че­ловеком. Каждую среду в полдень он встречался в не­большой больничной столовой с доктором Сен-Пьер; там он ел свой любимый чаудер [22]с зеленым салатом, выпивал бутылку камерунского «Гиннеса», а на десерт поглощал шарик шоколадного мороженого. Там они с доктором Сен-Пьер общались неофициально, обсуж­дая дела больницы, клиники и лаборатории, работу над «Сарой-9» и в последние годы его собственное здоро­вье.

— Простите меня, доктор, — начала Клодин, — но, по- моему, вы все еще дышите с большим трудом.

— Возможно... трудно сказать.

— Нет ли какого-нибудь другого лекарства, которое я могла бы вам дать?

— У меня... столько лекарств... что я сам... иногда пута­юсь... в них.

— Успокойтесь и просто дышите! Мне, наверное, стоит позвать доктора Сен-Пьер.

Энсон махнул ей рукой, что должно было означать «по­дождите, не беспокойтесь!» Сестра отошла к стене, но не сводила с доктора внимательного сочувственного взгля­да. Незаметно для него, она сунула руку в карман халата и нервно потрогала лежащую там пробирку с бесцветной жидкостью.

Точно, один и четыре десятых кубика — не больше и не меньше.

Такой была инструкция.

Точно один и четыре десятых...