Пять ночей у Фредди: Ужасы Фазбера. Хватайка - Скотт Коутон Страница 25

На этом текст закончился, и организатор ушла обратно в зал для вечеринок. Остальные последовали за ней – решение насчёт «Аэротрубы» ещё не было принято. Отвлечение на Одинокого Фредди никак не помогло разрешить насущный вопрос, и они испытывали последние крупинки терпения, оставшиеся у организатора.

Тётя Джиджи наклонилась к маме и пробормотала:

– Может быть, просто купить этого лиса, и не будем устраивать всю эту драму? Что, если она не сможет получить выигрышный купон в этой трубе?

Мама, похоже, была в отчаянии:

– Это не то же самое, что выиграть.

Хейзел услышала их спор, и хотя Алек видел, что она старалась сохранять хладнокровие, её взгляд всё равно периодически направлялся к верхней полке стеллажа с призами, где в коробке сидел новенький Яррг-Фокси, готовый отправиться к кому-нибудь домой. Над ним висел ярко-красный плакат: «Выиграй меня в «Аэротрубе»!»

Она явно хотела заполучить лиса, но почему тогда она притворяется, что не хочет? Это ведь единственное, что на самом деле важно.

А когда ты его не выиграешь, то все увидят, какая ты на самом деле избалованная притворщица.

Контр-Контрплан Алека наконец-то начал приобретать яркие черты.

– Хейзел, ты обязательно должна попробовать «Аэротрубу», – сказал он так громко, чтобы услышала и она, и мама.

Тётя Джиджи посмотрела на Алека, склонив голову, потом снова повернулась к маме:

– Вы всё-таки перешли на органическое молоко?

Мама ущипнула себя за переносицу – так она обычно делала при подступавшей мигрени, – потом обратилась к организатору:

– Добавьте к программе «Аэротрубу».

* * *

Вернувшись домой, Алек и Хейзел продолжили свою программу: Алек изображал героя, а Хейзел – злодейку. Мама сказала Алеку, чтобы тот держался подальше от свежевымытого кухонного пола – и Хейзел тут же прошлась по нему в грязных туфлях. Мама попросила Алека разобрать мусор для переработки, а Хейзел вместо этого выкинула бутылки и газеты прямо в мусорный контейнер.

– Хейзел, да что на тебя нашло? – наконец не сдержалась мама; тётя Джиджи изумилась, увидев продолжение сцены.

– Не понимаю, о чём ты, – сказала Хейзел, быстрым шагом поднялась наверх и захлопнула за собой дверь спальни.

Алек, как обычно, уселся на предпоследнюю ступеньку лестницы.

– Она словно одержимая! – воскликнула мама.

– Ей просто десять лет, – ответила тётя Джиджи, и Алек не смог не рассмеяться: тётя даже не догадывалась, что помогает им с розыгрышем. Чем больше родителям будет казаться, что они сходят с ума, тем вероятнее, что они наконец-то выкинут все эти книги по родительству и поймут, что Алек – это не проблема, которую нужно решать. Или в данном случае не Алек, а Хейзел.

– Они словно поменялись местами, Джиджи. Жуть какая-то! – сказала мама.

– Что это? – спросила тётя Джиджи. Алеку с лестницы не было видно, о чём она говорит.

– Просто книга, – ответила мама. Судя по усталому голосу, она уже успела разочароваться в «Планировании Плана».

– Мег, знаешь, мне кажется, это очень здорово, что вы с Яном стараетесь не вырастить из детишек пару серийных убийц.

– Спасибо, Джиджи, – сухо ответила мама. – Рада, что наши усилия заметны.

– Я серьёзно. Ребята, вы очень хорошие родители, – сказала тётя Джиджи.

– Я чувствую, что сейчас ты скажешь «но…», – ответила мама.

– Но… вы никогда не задумывались, что своими попытками сделать их нормальными – что бы это ни значило – вы, может быть…

– «Может быть» что? – Мама скорее даже не пыталась защититься, она боялась ответа.

– Может быть, это вы сделали их такими, какие они есть, – сказала тётя Джиджи. После недолгой паузы она добавила: – Хейзел обычный ребёнок, Алек – трудный. Вы словно сами посадили их на отдельные маленькие островки.

– Джиджи, я тебя люблю, – сказала мама.

– Я чувствую, что сейчас ты скажешь «но…», – ответила тётя Джиджи.

– Но если ещё хоть один человек станет лезть ко мне с советами, как воспитывать детей, я на него наору.

К чести тёти Джиджи, она смолчала.

– Я просто хочу, чтобы мы были семьёй. Настоящей семьёй, – сказала мама Алека. Ему показалось, что её голос ещё никогда не звучал настолько устало.

– Поздравляю, – сухо ответила тётя Джиджи. – Вы настоящая семья.

Когда Алек поднялся, чтобы прошмыгнуть обратно в свою комнату, мама рассмеялась над шуткой тёти Джиджи, хотя ничего смешного в ней на самом деле не было.

Как и у Хейзел, у мамы Алека было всё, что она могла пожелать, но она всё равно хотела ещё. Она хотела идеальных детей с идеальными манерами в идеальном доме. Хейзел было недостаточно иметь кучу друзей и каждый год устраивать крутые вечеринки в честь дня рождения. Она хотела и ещё этого дурацкого лиса. Зачем? Потому что его ещё не было в её избалованной жизни.

Теперь Алек всё понял. Он видел Хейзел такой, какая она есть – капризной и насквозь фальшивой, – а она делала всё возможное, чтобы это он показался избалованным. И всё это просто для того, чтобы он не испортил её дурацкую вечеринку.

«Хорошая попытка, сестрёнка, – подумал он и почувствовал, как вокруг его колотящегося сердца нарастает твёрдая оболочка. – Хорошая попытка, но в день вечеринки тебя ждёт большой сюрприз».

Контр-Контрплан пришёл в действие.

Родители Алека были на грани срыва. Хейзел лишь шутила, когда спросила, не сломают ли они родителей, но, похоже, её вопрос хотя бы отчасти, но приближался к реальности.

В четверг они уже едва держались. Алек и Хейзел замучили их почти до смерти. Алек принёс домой «ручного» паука-волка, и Хейзел выпустила его в родительскую кровать. Алек решил «помочь», заказав на ужин пиццу, но Хейзел тайком добавила двойную порцию анчоусов под сыром. Дружеская игра в шарады, которую затеял Алек, довела маму почти до слёз: загадали слово КОЗА, и Хейзел показала знаками «Так пахнет мама!».

Пятница пролетела как один миг; папа отчаянно пытался поддерживать мир в семье за день до вечеринки Хейзел, хотя и папа, и мама, похоже, уже изменили своё мнение о Золотой Хейзел.

– Должно быть, это что-то гормональное, – услышали Алек и Хейзел голос папы, подслушивая на лестнице. – Наверное, она нервничает, хочет, чтобы все её маленькие друзья повеселились на вечеринке.

– Ян, я ночью проснулась, когда паук размером с мою ладонь заполз ко мне в волосы, – сказала мама. Её голос дрожал, она снова, уже неизвестно в какой раз за неделю, была готова расплакаться.

– Блин, я думал, они его нашли вчера, – прошептал Алек и вздрогнул от совершенно настоящего укола совести.

– Нашли, – ответила Хейзел. – А я его… ну, переселила.