Код Маннергейма - Василий Горлов Страница 24

Монахи, выполнившие свою миссию, попросили разрешения следовать вместе с отрядом, и несколько дней я с интересом приглядывался к ним. Горная дорога изобиловала трудными участками, люди и лошади были измучены, и лишь тибетцы, казалось, не ведали усталости, бодро шагая в своих деревянных сандалиях. На биваках они просыпались раньше всех, и утро у них начиналось с очень любопытной гимнастики, скорее напоминавшей некую разновидность борьбы. Затем следовала молитва — они расстилали на земле специальные коврики и, сев по-восточному, принимались бить поклоны, распевно и бесконечно повторяя одну, для них священную фразу: «Ом мани падме хум». Питались монахи отдельно, так как совершенно не употребляли в пищу ничего мясного, но с удовольствием пили яблочный кисель — сухой порошок для его приготовления, изобретенный верненцами, мы вдоволь запасли в гостеприимном городе. Утопающий в зелени садов Верный мне часто вспоминался, и тогда пред моим мысленным взором представало прекрасное женское лицо.

Но ни мысли о далекой Екатерине, ни старательная картографическая работа и метеорологические измерения, которые я с тщательностью производил, не помогали отвлечься от тревожных размышлений о ближайшем будущем экспедиции. Когда в Петербурге генерал Палицын предложил чрезвычайно заинтересовавшее меня задание, речь шла о том, что русский Генштаб стремится ознакомиться с современной обстановкой в Китае, где намечаются реформы. Поэтому я отправился путешествовать в качестве подданного Финляндии, а мой небольшой отряд считался вовсе не военным подразделением, а исследовательской экспедицией. Но полученные письма, а еще более — два неудачных покушения поколебали мою уверенность в том, что нам предстоит заниматься исключительно мирными делами…

Однажды вечером произошла удивительная встреча, поразившая меня, человека, не верящего приметам. На закате, преодолев очередной перевал, мы шли узкой долиной, по краю которой в причудливых изгибах русла шумели воды горной речушки. За одним из бесчисленных поворотов долина внезапно расширилась, и мы оказались на круглом плато, окруженным отвесными скальными стенами. В самом центре огромного, созданного природой круга возвышались два холма, сложенные из валунов. Я приказал спешиться и устроить бивак. Когда кашевар готовил нехитрую походную пищу, в круге света, отбрасываемого пламенем костра, возник человек. Судя по оборванной хламиде, чалме и посоху, это невесть как забредший сюда дервиш — нищий мусульманский монах, собирающий подаяния. Он попросил разрешения присесть у костра и с благодарностью принял предложенную пищу. Закончив есть, он заговорил:

— Я надеюсь, что никто не будет обижен моими словами, Аллах всемогущий видит, что в сердце дервиша Искандера лишь добро. Это историческое место — здесь пролегал путь в Европу туменов Тамерлана. Великий завоеватель приказал поставить в этой долине свой царский шатер. День и ночь и снова день по этой дороге двигалось нескончаемое тюркское войско, и каждый воин бросал камень по эту сторону дороги — так повелел Тамерлан Великий. Так возник этот каменный холм. Спустя годы войско возвращалось в родные степи. И вновь Тамерлан поставил здесь свой чертог, и вновь приказал воинам, проходя мимо, бросать камни, теперь — по другую сторону дороги. — Дервиш указал на каменную груду, которая была значительно меньше первой. — На этот раз, чтобы миновать шатер вождя, войску хватило одного дня, и камней набралось в десятки раз меньше. Таков изначально предначертанный воину путь, и мудрый принимает его без страха, с радостным сердцем.

Речь дервиша произвела на меня сильнейшее впечатление. Я отправился на войну добровольцем и видел немало смертей, привык преодолевать страх за собственную жизнь, но никогда не задумывался о том, что к этому можно относиться спокойно и даже радостно. Я хотел расспросить дервиша поподробнее, но он исчез так же внезапно, как и появился.

Той ночью мне снился удивительный сон: горели тюркские костры в густой темноте южной ночи, и в их отблеске на смуглом лице хромого Тимура грозно сверкали сквозь узкие щели век желтые тигриные глаза. А утром, взглянув в рассветное небо, я увидел неподвижно застывшего, охотившегося беркута, и предчувствие скорой беды кольнуло сердце.

На пятый день пути, миновав очередной перевал, мы начали спуск в широко раскинувшиеся долины предгорий, расчерченные правильными зелеными прямоугольниками полей гаоляна. Вдали у горизонта желтели пески пустыни Такла-Макан, а впереди виднелись сквозь дымку строения Кашгара…

И сказал Он: «Пойдем в ближние селения и города, чтобы Мне и там проповедовать истину, ибо Я для того и пришел». И радостно было Фоме следовать за Сыном Человеческим, как и всякая былинка окрест радовалась теплу и расцветала. Проходя же близ моря Галилейского, увидели двух рыбаков с небогатым уловом, собирающих свои сети. И сказал им Иисус: «Вот трудится во все дни бедный человек, взалкал — и нет ему награды — нечем прикрыть наготу его, нечем питать плод чрева жены его. Но блаженны нищие, ибо они Царствие Небесное узрят. Идите за Мною и станете искусны в душах человеческих, как теперь искусны в местах рыбных». А те были — Симон-каменотес и брат его Андрей, и оставили они сети свои и тут же последовали за Сыном Человеческим с радостью. И другие ловцы рыбные — Иоанн и брат его Иаков, сыны Зеведеевы, вышли из лодки отца своего и тоже последовали за Ним. И пришли они в селение Капернаум, и учил Иисус в синагоге и многих больных исцелил, а расслабленная теща Симона, едва Иисус коснулся ее, восстала, взяла одр свой и сама пошла в дом свой. И говорили все люди: «Как это Он так исцеляет? Должно быть, Он сын Божий». А Иисус запрещал им возглашать чудеса сии. Проходя там, Он увидел при дороге сборщика податей мытаря Матвея по прозванию Левий и сказал ему: «Иди за Мной». И молящей о прощении блуднице, которую присудили к избиению камнями, также сказал: «Иди за мной», а приступившим фарисеям отвечал: «Кто без греха, пусть первым бросит в нее камень», и они в смущении отступили от нее. И пришел он в один дом, где было много мытарей и грешников, и возлежал с ними, ибо их было много, и они следовали за ним. А книжники и фарисеи говорили: «Как это он ест и пьет с мытарями и грешниками?» Услышав сие, Сын Человеческий сказал: «Истинно говорю вам — многие, кто были последними, — станут первыми». И вышел Он тогда и пошел к морю Галилейскому, и ученики Его следовали за ним, и много разных бедных и убогих с ними. И пришли зелоты, мечами опоясанные, и средь них Симон Канаит. И вошел Сын Человеческий в лодку, и учил собравшихся у берега морского. Так говорил Он: «Нет главнее для человека заповеди великой Отца Моего Небесного, чем возлюби ближнего своего, как самого себя. Истинно говорю вам — когда все люди станут как братья — приидет тотчас Царствие Небесное. Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят. Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам — любите врагов ваших, молитесь за обижающих вас и гонящих вас, ибо если вы будете любить любящих вас — какая вам награда?» И внимали Ему с изумлением и радостью великой, и птицы небесные слетались к Нему, и звери дикие выходили из чащобы к Нему, и гады морские приплывали к Нему. И еще говорил Он: «Не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем. Довольно для каждого дня своей заботы. Не заботьтесь о хлебе насущном — ибо каждый трудящийся достоин пропитания». И тишина настала по всей той местности, будто даже ветер и волны боялись нарушить тихие ласковые слова Его. «Не судите да не судимы будете, — ибо какою мерою мерите, тою вам и отмерится. И так во всем — как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними. Просите — и дано будет вам, ищите — и найдете, стучите — и отворят вам. Ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему — отворят». И приступили к Нему ученики Его и сказали: «Равви, уже поздно, стемнело, и нечего нам есть». И сказал Иисус: «Пять хлебов и две рыбы есть у меня». И преломил Сын Человеческий хлебы, и дал ученикам своим, чтобы они роздали, и две рыбы разделил на всех. И ели все и насытились, а было пришедших почти сто человек. И взошел Он на гору, чтобы молиться Отцу Небесному. В это время ученики Его уснули в лодке и оказались унесены на середину моря поднявшимся волнением и сильным ветром. И вот Он увидел их бедствующих в плавании и пошел к ним по водам, как по твердой земле. И стих ветер, и возрадовались они, и сердца их наполнились любовью и верою. И было это на большом полуострове, и пошел Он по водам на восток.