Обитель зла - Сабина Тислер Страница 24

Фрэнки ходил взад-вперед по улице. Сара стояла за гардиной, дрожала от страха и надеялась, что Романо положит конец этому кошмару. Но когда Романо пришел, Фрэнки уже исчез.

Несколько дней спустя пришло письмо:

Сара, любимая моя, солнце моей жизни, которое зашло, когда ты покинула меня. Я живу в вечной тьме, я тоскую по тебе, как по хлебу насущному. Только сейчас, окруженный постоянной ночью, я понял, что ты была светом моей жизни и давала мне радость. Только сейчас я начинаю понимать, что я делал неправильно. Во мне погас огонь жизни, и его не будет до тех пор, пока я не смогу наконец обнять тебя. Яна коленях прошу у тебя прощения. Я бедный грешник, который слишком поздно это понял, но возвращается к тебе исполненный раскаяния.

Я понимаю твои сомнения. Я понимаю твою сдержанность, твои опасения, что мне, возможно, не удалось изменить себя. Яне сержусь на то, что ты до сих пор не встретила меня с распростертыми объятиями. У меня хватит терпения. Я буду ждать. Я только прошу: вспомни, как мы у моря на безлюдной площадке кемпинга ставили палатку; как мы любили друг друга в теплых волнах прибоя, а потом съедали целые горы спагетти со свежим чесноком; как спали, держась за руки, на дырявом надувном матраце; как за стенами палатки бушевал шторм и ты просила, чтобы я никогда не покидал тебя, чтобы всегда крепко держал тебя, в какой бы ураган жизни мы не попали. Как мы целыми днями сидели перед входом в палатку и смотрели на потоки ливня, как ты клала свою голову на мое плечо и говорила, что, с тех пор как мы вместе, каждый твой день прекрасен, даже при такой плохой погоде. Как мы вместе стояли у моря, как ты брала меня за руку и говорила: «Давай улетим, и тогда ничто в мире не сможет разлучить нас…» Любимая, я не могу поверить, что тогда ты говорила не то, что думала. Я могу только предполагать, что новый друг не дает тебе вернуться ко мне. Каждый делает ошибки. Я признал свои ошибки, сожалею о них и готов начать все сначала.

Я и дальше постоянно буду рядом, буду ждать от тебя знака, чтобы наша вечная любовь получила новый шанс.

Любящий тебя всегда, навеки и после смерти Фрэнки.

– Что мне делать? – спросила Сара Романо.

– Ничего. Игнорировать. Когда-нибудь ему это надоест. Но это было ошибкой.

– Любимая, – жарко дыша, говорил он в телефонную трубку вечером, когда Романо не было дома. – Я здесь, совсем рядом, и жду тебя. Если ты не выйдешь ко мне, я приду к тебе.

Сара выглянула в окно. На противоположной стороне улицы стоял Фрэнки. Огонек сигареты освещал его лицо. Сара увидела, что он ухмыляется.

Через десять минут он бешено звонил в дверь, а затем принялся бить по ней кулаками. Сара тряслась от страха, глядя через дверной глазок на его искаженное гневом лицо.

– Пошел вон! – прошипела она. – Пошел вон, или я вызову полицию!

– В этой игре проиграешь ты, мой ангел, – прошептал он, повернулся и сбежал вниз по лестнице.

Сара подала заявление в полицию. Она объяснила, что к ней пристают, ей угрожают, и показала полицейским письмо. Она думала, что тем самым докажет, что этот человек не просто сумасшедший, он преследует ее. Однако полицейский только рассмеялся и сказал, что она должна чувствовать себя счастливой. Он сам ни разу не получал такого прекрасного любовного письма.

– Честно говоря, – заметил он, – такого любовника не прогоняют в пустыню!

Сара всегда избегала ссор, но сейчас она позвонила матери и принялась осыпать ее упреками за то, что она дала Фрэнки ее номер телефона и адрес, хотя она просила мать этого не делать.

– Он был таким вежливым, таким любезным, – защищалась Регина. – И он так мило говорил о тебе, что я даже не могла заподозрить…

Сара сделала глубокий вдох, чтобы не закричать на мать.

– Ты думаешь, я просила тебя в шутку или просто чтобы подурачиться, чтобы ты не давала никому мой адрес? У меня есть на то свои причины. Но нет, ты всегда все делаешь, как хочешь. И ты всегда лучше всех все знаешь.

– Я не намерена выслушивать такое…

– Нет, тебе придется меня выслушать. Фрэнки – больной, когда же наконец до тебя это дойдет? Я думала, что достаточно рассказала тебе о нем. Он устроил мне настоящую осаду, он не спускает с меня глаз, он угрожает мне, потому что хочет возобновить наши отношения. И он однажды сорвется, если не добьется своей цели. Клянусь тебе, он начнет применять силу!

– Я даже не могу себе такого представить…

– Ты не можешь себе представить? – Сара сорвалась на крик. – Почему ты никогда не веришь тому, что я говорю? Мне действует на нервы то, что ты видишь везде только хорошее и просто не хочешь видеть реальность. Ведь существуют же убийцы, бандиты, мошенники, грабители… Да каких только преступников на свете нет! Но ты просто отключаешь здравомыслие!

– Я его не отключаю! И Фрэнки не такой!

– Проклятье, Фрэнки именно такой! Черт возьми, почему нет? Кто знает его лучше? Я или ты?

– Давай закончим этот разговор.

Невозможно было не понять, насколько оскорбленной чувствовала себя Регина.

– Конечно, если тебе что-то не нравится или тебя кто-то критикует, ты сразу же обижаешься. Тебе вообще ничего нельзя говорить.

Регина прекратила разговор. Сара швырнула трубку, кипя от злости, но уже через несколько минут ей стало стыдно, что она так говорила с Региной. Она подумала, не перезвонить ли матери, но тут как раз начала буянить Эльза и она оставила все как есть.

В половине пятого после кофе Регина пришла к Саре, чтобы восстановить мир. Сара была рада ее приходу и в знак примирения крепко обняла мать. На прикроватном столике лежала книжка «Сталкинг». Регина с интересом посмотрела на нее и наугад открыла страницу. Ей сразу бросилась в глаза фраза, которую Сара подчеркнула красным карандашом, и она прочла ее вслух: «Преследование является предварительным этапом умерщвления!»

– Боже, дитя мое! – сказала Регина и опустилась на диван. – Тебе не кажется, что ты несколько преувеличиваешь?

Регина принесла с собой конфеты – мишек из желе, которые Эльза любила больше всего на свете. Та сразу же разорвала пакетик и запихнула себе в рот целую пригоршню конфет.

– Не так много! – сказала Сара. – Ешь медленно, или я отберу у тебя кулек!

Угроза подействовала. Эльза с ужасом посмотрела на Сару и принялась сортировать желейных мишек на столе перед собой. Она положила рядом две красные, две желтые, две белые и одну зеленую конфету и сказала: «Семь».

Саре показалось, что она ослышалась.

– Что ты сказала?

– Семь, – повторила Эльза с набитым ртом. – Можно я съем семь штук?

– Можешь съесть даже больше. – Сара добавила к конфетам еще двух красных желейных мишек. – Сколько их у тебя сейчас?

– Девять, – ответила Эльза.

– Ты смотри, ребенок уже умеет считать! В три года это что-то невероятное! Видишь, что значит, когда у ребенка двое умных родителей!