Кто убил Оливию Коллинз? - Джо Спейн Страница 24

Джордж Ричмонд.

Милый, застенчивый, вежливый и остроумный Джордж Ричмонд.

Мужчина, насчет которого никто не заподозрил бы ничего дурного.

Знаете, что делал Джордж, когда узнал, что полиция обнаружила мое разлагающееся тело?

Он мастурбировал.

Знаете, что он делал, когда мое тело выносили из дома в последний путь?

Он мастурбировал.

Удивительное свойство Джорджа заключается в том, что он прибегает к мастурбации как другие к чашке чая или бокалу вина. Снимает таким образом стресс.

Сначала я решила, что он только на девочек-подростков реагирует, но, как выяснилось, извращение Джорджа не знало границ.

В тот день, когда произошло это открытие, я красила калитку, изнывая от боли в коленях, хоть и подложила под них большую мягкую подушку.

Я встала, чтобы немного отдохнуть, и огляделась по сторонам.

Стоял прекрасный теплый день, без какого-либо намека на дождь. Рон из №7 косил свою лужайку, в облегающей футболке и таких же шортах хаки. Один из детей, кажется Кэм из соседнего дома, собирался устроить генеральное сражение на дорожке перед домом. Он дал игрушечным солдатикам приказ устроить геноцид красных лесных клопов.

В соседнем саду, за живой изгородью, на одеяле лежала Холли с открытой книжкой, в желтом верхе от бикини и белых джинсовых шортах. Она не читала, а дремала.

Несмотря на мою дружбу с ее матерью, Холли меня сторонилась. Но мне это не мешало, она все равно мне нравилась. Скромная девочка, несмотря на потрясающие внешние данные, о которых она, без сомнения, хорошо знала. В то время она сильно красилась и носила едва прикрывающую тело одежду, которую юные девушки, видимо, считают выражением феминистских взглядов.

Со временем Холли вышла из этого образа. Она стала выглядеть естественнее и даже еще красивее. Но тем летом она олицетворяла собой преждевременно наступившую девичью независимость, следуя предписаниям очередной модной блогерки, влогерки, или как там эти самоуверенные девицы себя именуют.

Потом я перевела взгляд дальше вдоль Долины.

Мое внимание привлекло движение.

Ветер отодвинул занавески, и я увидела Джорджа, стоящего в окне верхнего этажа с отсутствующим, ничего не выражающим лицом. Он смотрел на лужайку Дэли, вытянувшись по струнке, и только рука ходила вверх и вниз.

Никогда не жаловалась на зрение. Я мгновенно поняла, чем он там занимается.

Я хорошо видела его, но он меня не замечал. Поэтому никак не отреагировала. Во всяком случае тогда. Уж слишком все неожиданно обнаружилось.

Мне понадобилось некоторое время, чтобы переварить увиденное.

Через несколько дней я надела свое самое нарядное платье, красное, с большими белыми ромашками, и зашла к Джорджу спросить, нет ли у него муки.

— Муки? — переспросил он таким тоном, будто у него попросили грамм кокаина. Я стояла на крыльце, ожидая, что он пригласит меня войти, но он преграждал мне путь, как человек, которому есть что скрывать.

— Ну да, муки, — я рассмеялась. — Из которой пекут.

Естественно, он удивился — почему я зашла именно к нему, а не к кому-нибудь из соседок. Но вежливость не позволяла ему спросить об этом.

— Не думаю… — сказал он, покачав головой. — Может, я поищу?

— Вот здорово. — Я заулыбалась и захлопала в ладоши, как девочка. — Если найдется, не обещаю, что верну, но испеку лишний противень булочек, специально для тебя. — Я подмигнула, настолько кокетливо, насколько мне это позволяло чувство собственного достоинства.

Вот так мне удалось войти в дом. Я завела разговор о том, как приятно иметь хороших соседей, о дружеской атмосфере в Долине, что мы здесь как одна большая семья и заботимся друг о друге, а он открывал шкаф за шкафом, не глядя мне в глаза, нервничая, аж пот на лбу выступил. Потом я извинилась, что не захожу чаще, и спросила, не возьмет ли он ключ от моего дома на случай, если я захлопну дверь. И выразила полную готовность сделать ответное одолжение.