Мертвая хватка - Питер Джеймс Страница 24

Из бара раздался взрыв смеха. Пару недель назад тут была перестрелка. Ворвались два гаитянина, размахивая оружием, приказали лечь на пол, выложить бумажники. Пьяный пузатый английский адвокат-экспатриант, в блейзере, белых фланелевых брюках и старом школьном галстуке, выхватил «глок» 45-го калибра и насмерть уложил обоих. Потом крикнул бармену, чтобы подал еще порцию розового джина.

Вот такое заведение.

Вот почему Зуб предпочитает здесь жить. Никто не задает вопросов, всем глубоко плевать. Оставляют Зуба с партнером в покое, и они их тоже. Поселились на первом этаже многоквартирного дома за ручьем, с маленьким садиком, где партнер от души может справлять нужду. Уборщица кормит пса в тех случаях, когда Зуб два-три раза в год отправляется по делам.

Острова Теркс и Кайкос находятся под британским протекторатом, хотя британцы не могут этого себе позволить, и это им абсолютно не нужно. Однако из-за стратегического расположения между Гаити, Ямайкой и Флоридой здесь излюбленная промежуточная остановка торговцев наркотиками и нелегальных гаитянских иммигрантов, пробирающихся в США. Соединенное Королевство делает вид, будто следит за ними, назначило марионеточного губернатора, но в основном предоставляет дело местной коррумпированной полиции. Присутствующие крупные силы береговой охраны США занимаются главным образом происходящим в море.

Дела Зуба никого не занимают.

Он выпил еще два бурбона, выкурил еще четыре сигареты и направился домой с партнером по темной пустынной дороге. Может, это последняя ночь в его жизни, а может быть, нет. Скоро будет известно. Вопрос его действительно не волнует, причем это не пьяный треп. Решать будет тяжелый кусок металла, запертый дома в шкафчике.

Зуб бросил школу в пятнадцать, кочевал какое-то время, очутился в Нью-Йорке, работал сначала посменно на складе, потом сборщиком на авиационном заводе на Лонг-Айленде. Когда Джордж Буш-старший влез в Ирак, записался в армию США, где обнаружил, каким особым талантом его наградила врожденная выдержка. Он оказался на редкость точным стрелком из дальнобойной винтовки.

После двух лет пребывания на театре военных действий командир посоветовал поступить в школу снайперов. Там Зуб нашел свое призвание. На одной стене квартиры развешаны подтверждающие медали. Время от времени он отстраненно на них поглядывает, как на музейные экспонаты, словно они остались от жизни какого-то давно умершего незнакомца.

Среди них взятый в рамку наградной лист за храбрость, полученный за вынесенного с линии огня раненого товарища. Среди прочего там написано: «Великому патриоту Америки».

Несколько лет назад тот самый пьяный английский юрист из спортивного бара «Укус акулы», который насмерть застрелил двух гаитян, настойчиво предложил ему выпить. Сидел, прихлебывая джин, кивал, потом спросил, патриот он или не патриот.

Зуб ответил, что не патриот, и ушел.

А юрист крикнул вслед:

— Молодец! Патриотизм — последнее прибежище негодяев!

Зуб вспомнил эти слова, в последний раз осматривая медали и наградной лист в рамке вечером в свой сорок второй день рождения.

Как всегда в день рождения, он вышел на балкон с партнером, стаканом бурбона, пачкой сигарет и револьвером системы «кольт».

Сидел, курил, пил виски, мысленно подсчитывал финансы. Нынешних денег хватит еще на пять лет. Со временем найдется другой выгодный контракт. На счету в швейцарском банке накоплено около двух с половиной миллионов долларов, которые обеспечат комфортную жизнь, хотя неизвестно, сколько он проживет. Надо заправить горючим двухмоторную яхту в сорок два фута под названием «Дальний выстрел», на которой он добывает основное пропитание.

На яхте идут дни его жизни.

Неизвестно, сколько дней еще отпущено.

Каждый год в день рождения он преподносит себе подарок — играет в русскую рулетку. Заряжает одну пулю из шести, крутит барабан, слушая механические щелчки, подносит к виску дуло, спускает курок — всего один раз. Если боек щелкнет впустую, живет дальше.

Вошел в комнату, отпер шкафчик, вытащил револьвер. В течение последних десяти лет заряжается одна и та же пуля 38-го калибра. Вытряхнул ее на ладонь из барабана.

Десять лет назад сам выпилил на ней надрезы, превратив в разрывную «дум-дум». Два глубоких вертикальных распила на головке. Значит, пуля разорвется при выстреле, пробьет в любой мишени дыру размерами с теннисный мяч. Никаких шансов выжить.

Зуб осторожно сунул пулю на место. Закрутил барабан, прислушиваясь к методичным щелчкам. Может, пуля окажется в стволе, может быть, не окажется.

Потом прижал дуло к виску. Туда, где эффект будет самым убийственным.

И спустил курок.