Отзвук прошлого - Светлана Мерцалова Страница 23

Тут она проснулась, но разобраться, был ли это сон или все произошло на самом деле, она не могла. Свеча валялась на полу уже потухшая. Анна быстро проглотила горсть таблеток и побежала наверх…

* * *

Десять утра… Луч солнца на паркете. Чередование темного и светлого узоров, переплетающихся между собой. Темные и светлые… Сколько ромбов на этом паркете? Двадцать, тридцать или больше? Анна читала, что именно так сходят с ума, сосредотачиваясь на вещах, которые совершенно не связаны между собой…

Как пережить сегодняшний день? А ночь? Самое страшное, что это невозможно остановить. Она в мышеловке. Она может пищать, бегать из угла в угол, пытаться найти выход, но мышеловка захлопнута, а Анна внутри. Ей не спрятаться, не убежать, Матильда ее найдет в любом месте…

Анна встала с постели и прошлась босиком по полу, залитому солнечным светом. Она плохо спала и теперь ощутила, как болит голова и свинцовой тяжестью наливаются ноги. Будто она после долгой болезни слишком рано встала с постели. Но ночной кошмар в прошлом, за окном – новый день…

Наспех выпив крепкий кофе, Анна схватила дневник.

«Встречаясь с Артуром, я снова обретала юность. Я стала матерью в восемнадцать, слишком быстро повзрослев. Потом уход из дома, большой город, где я чувствовала себя чужой, театр, где меня ненавидели за молодость, успех, хорошие манеры и находили сотни способов, чтобы отравить мне жизнь.

Матильда Беккер с Артуром Олевским

В том возрасте, когда девушки мечтают о невинном поцелуе, я строила стратегию, как разорить барона. Сейчас мне хотелось все наверстать.

С самого начала в наших отношениях было что-то недосказанное, словно мы боялись признаться в своих чувствах. От этого наша любовь была еще безрассуднее и рискованнее. Мы не скрывали нашу связь, никакие сплетни не могли задеть меня. Однако известно, что семье Олевских это было не по нраву. Родители понимали, что это не просто интрижка, а все намного глубже. И этих чувств они боялись и пытались отделить нас друг от друга…

Я готова была простить Артуру все – ложь, измену, только бы он был со мной. Не могла жить без него! Это было какое-то наваждение! С ним я каждый раз умирала и рождалась заново.

Да, я страшилась этой страсти и понимала, что Артур погубит меня, отдалит от театра. Знала, что за эту любовь понесу расплату, и цена будет высокой…

Страсть выжгла понятие о времени. Артур был так нежен, а весна так прекрасна. Это были дни счастья, полного единения и поглощения друг другом. Мне хотелось засыпать и просыпаться с ним, ни на секунду не разлучаясь.

Снова и снова я признавалась Артуру в любви и того же требовала от него. Мне нужно было слышать подтверждение, что он тоже любит меня и будет любить всегда:

– Я так счастлива, что даже страшно! Как долго это может длиться?

– Затрудняюсь ответить…

– Только бы ничего не случилось.

– В жизни не может быть только хорошее. Счастье тоже может обесцениться. Ведь ценно то, чего мало.

– Значит, счастье лишь временно? – спросила я.

– До меня у тебя было нескончаемое счастье?

– До тебя у меня не было сильных чувств, лишь с тобой я узнала любовь, – созналась я. – Видеть тебя, и больше ничего не нужно. Ты тоже так чувствуешь?

– Да, милая, – ответил Артур. – Когда ты так счастлив, то нечего больше желать.

Но всему когда-нибудь приходит конец…

Это случилось после премьеры спектакля. В тот вечер был триумф! Зрители буквально забросали сцену цветами. Актеры, занятые в спектакле, заходили меня поздравить. Открыли несколько бутылок шампанского, и я предложила всем выпить. Артур стоял рядом, он был искренне рад за меня. Мы пили шампанское, шутили, смеялись…

В разгар беседы, я перехватила взгляд, который Артур бросил на новую статистку Софи. Это длилось несколько секунд, но в его взгляде я уловила желание. Это не могло мне показаться, я уверена. Еще раз убедилась, как Артур лжив и развратен. У меня нет прав требовать, чтобы он стал другим, но и волосы рвать на себе тоже не буду.

Я улыбнулась графу N, который не сводил с меня глаз. Через полчаса Артур заявил, что он обещал семье вернуться сегодня пораньше. Я с улыбкой пожелала ему спокойной ночи. Через пять минут с нами попрощалась и статистка Софи.

После того как она вышла за дверь, я подняла бокал с шампанским и, глядя в глаза графу, произнесла тост:

– За нас!

Мы уехали к нему, и несколько дней я жила у него в имении. Граф N был ласков, мил, щедр, но я скучала по Артуру. Ожидание становилось нестерпимым, однако я не пыталась его искать. До такого я не унижусь!

Граф мне быстро надоел, и я вернулась домой. Однако дома я не чувствовала себя лучше. Вздрагивала от каждого стука входной двери, но Артур так и не появился. Пару раз казалось, что я слышу стук колес подъехавшего экипажа, но это мне лишь померещилось.

За ужином я ничего не могла есть, лишь выпила полный бокал вина. Алкоголь тут же ударил в голову. Все вокруг стало менее резким, обтекаемым…

Я налила второй бокал и выпила его залпом. Вино помогло мне забыться и постепенно заглушило тоску. Прикусив губу до боли, я смотрела в свой бокал. Терпкий вкус вина смешался со вкусом крови из прикушенной губы. Любить – это всегда терять, и это так больно…

Утром я еще сидела в постели и пила горячий шоколад, когда Артур ворвался ко мне виноватый и раскаявшийся:

– Я заслужил наказание, – согласился он, целуя мне руки.

– Насколько я поняла, эта лахудра Софи тебе уже надоела? Мне с графом тоже стало скучно. Так что мы квиты, мальчик мой.

Он склонил голову в иронической покорности:

– Мы дали свободу друг другу на несколько дней, теперь все пойдет по-прежнему.

Он был очень мил, нежен и весел. Я смеялась его шуткам и была так естественна, что Артур не заподозрил, какая мука разрывала мне сердце.

– Только ты мне нужна, – прошептал Артур, привлекая меня к себе.

Я покорилась ему – страстно и нежно, даже если это было нелегко. От него все еще пахло дешевыми духами Софи, и было непросто не думать о том, что эти дни он провел с ней.

У меня было одно желание – расцарапать его ногтями, чтобы доказать, что он принадлежит мне. Однако не думаю, что это бы сильно помогло…

Я еще раз убедилась, как непрочна наша любовь. Как долго могу я удерживать этого тщеславного и распутного себялюбца?