Пазл - Михаил Киоса Страница 23

Миша как-то по-детски закрыл и открыл глаза, но голова не пропала. «Может, розыгрыш какой-то?» – вдруг подумал он, но что-то ему подсказывало, что Леся на такие розыгрыши была неспособна. Почему «была»? Она же в соседней комнате?!

Он медленно коснулся холодной щеки.

– Миша! – раздался голос Леси. Он вздрогнул и чуть не упал, ухватился за стол. – Ты скоро? Я там мороженое на подоконник выложила!

– С-сейчас, – ответил Миша. Ему казалось, что он не сможет ничего сказать, как в страшном сне. Но сказал. Жизнь продолжалась. В соседней комнате скрипел диван, на котором устраивалась поудобнее Леся. На подоконнике размораживался пломбир. В морозилке лежала ее голова.

Мише вдруг почудилось, что он совсем один, маленький, в большой темной квартире. Хотя все совсем не так: он был уже большой, квартирка была однокомнатная, а в соседней комнате сидит Леся.

Нет. Не Леся.

«А кто? Да что за бред? Как такое может быть? Это глупая шутка какая-то!»

Но почему-то он решил не говорить Лесе про голову. Как во сне, задвинул ящик, закрыл морозилку и двинулся в комнату.

– Ну, и где мороженое? – разбудил его смешливый голос Леси.

– А… Да что-то задумался. – Миша уставился на нее, освещенную только тусклой лампой со склада с живыми манекенами. Она улыбалась.

– Балбес!

Вернулся на кухню. Включил свет. Резко повернулся, сел на корточки и опять открыл морозилку. Выдвинул ящик.

Пусто!

Господи, как камень с души упал… только лишь овощи и пакет с ягодами от соседки тети Ани. Безумие какое! Таблетки, что ли, попить?

Стоп…

Сердце Миши стукнуло и замерло. Он задвинул ящик и медленно выдвинул другой. Затем задвинул, с трудом поднялся и подошел к подоконнику. За стеклом во мраке парили редкие снежинки, то подлетая к окну на тусклый свет, как светляки, то вновь ускользая во мрак. Как его надежды.

Черт! Черт!

Как же это нелепо. Но можно проверить. Можно окончательно убедиться. В одной тарелочке лежал обычный пломбир, для него, в другой – клубничный, который любила Леся.

Когда он вернулся, его уже встречала не улыбка Леси, а вопли Дьюи, мечущегося среди манекенов. Впрочем, они тут же сменились на пение птиц и светлый день, где каким-то другим персонажам ничего не угрожало.

Миша протянул тарелку Лесе и сел на диван. Она тут же пристроилась рядом, мягко облокотилась на него.

«Блин!»

– Ты… ты меня так всего ухряпаешь, сядь нормально, – сквозь зубы выдавил он, давя желание оттолкнуть ее от себя.

Она хмыкнула и уселась прямо.

– Ну и как тебе здешняя еда?

– Что-то… не очень…

Миша не мог оторвать глаз от Леси, которая, в свою очередь, не отрывала глаз от телевизора и спокойно отправляла в рот ложечку за ложечкой. Не кривилась шутливо, как обычно, не щурила свои карие глаза, не капризничала. Спокойно ела гребаный подтаявший пломбир. Холодный, как ее щека там, в морозилке. Точнее, не ее.

Это что-то доказывает? Это случайность?

Миша чувствовал, что сходит с ума. Этого не может быть. И все же.

– М-м… – Девушка повернулась, почувствовав его пристальный взгляд. – Ты чего не ешь? – и снова улыбнулась. На ее губе таяла белая капелька мороженого.

Миша нахмурился и вдруг понял – надо уходить. Что бы это ни было. Неизвестно, сколько продлится затишье перед бурей. Час? Пока фильм не кончится? Пока они не лягут в постель? Его аж передернуло.

В телевизоре тем временем включили противный звуковой эффект звона в ушах.

– Не слышала, мне вроде эсэмэска пришла? – решил не упускать шанс Миша.

– Где? – удивилась Леся.

– Ну, у меня телефон на кухне и…

– Да нет, вон он, у телевизора заряжается.

Точно. Блин.

– Вот и проверю, – невозмутимо ответил Миша, аккуратно ставя тарелочку на палас.

– Ну и кто там? – лопая мороженое, спросила Леся.

– Саня чего-то… просит перезвонить. – Миша лихорадочно тыкал пальцами по пустому экрану, где не было ни следа эсэмэсок и звонков. – Я сейчас. Быстро.

Набрал номер Сани и, сдерживая дрожь в руках, отошел к окну. Первый гудок… Второй… Сзади звон ложечки по тарелочке… Третий… Ну же, давай, друг, ну ты чего… ответь, вытащи меня отсюда… Четвертый… давай, скотина, ну… Пятый…

Это уже глупо!

И еще один…

– Абонент временно не абонент, параноидальный неудачник, – ответил ему телефон.

– Что там Саша? Не торопится отвечать? – спросила Леся с усмешкой.

Сердце ушло в пятки. Он должен выбраться из этой квартиры. Или сойдет с ума.

– Да, привет, – сказал тогда Миша в трубку. – Ты чего так долго не подходишь?.. А, ясно. – Он обернулся к Лесе, гоняющей склизкие комочки пломбира по тарелке, и улыбнулся. – Чего говоришь? Ага… о’кей, давай. А чего сейчас-то? Ну ладно, ладно, только быстро. – А не зря Леся уговорила записаться его на курсы актеров! – Лесь, тут Саня сейчас к дому подъедет, хочет мне старый долг вернуть. Я спущусь вниз по-быстрому, ладно?

– А чего это он сейчас? – удивилась Леся.

– Не знаю, я тоже спросил. Приспичило вот. – Миша вышел в небольшую прихожую, включил свет – и как свежего воздуха вдохнул после мигающего мрака. Начал натягивать джинсы. Прыгая на одной ноге и звеня ключами от Сашкиной машины – тот ему по дружбе когда-то выдал второй комплект, – увидел себя в зеркале. Черт, да он бледный, как пломбир. И пальцы дрожат. Она заметила что-то? Заметила?

Леся потягивалась и казалась весьма соблазнительной в своей растянутой белой футболке и коротких шортиках. В голове у Миши снова все смешалось.

«Паранойя. Того, о чем я подумал, просто не может быть».

– А может, пусть он сам поднимется? – спросила она, прислонившись к косяку.

Леся не любила Саню. Считала, что из-за него Мишка ведет себя по-раздолбайски и не умеет жить самостоятельно. Саня тащит его по наклонной. Стала бы она приглашать такого человека в их интимный вечер?

– Да ладно, я быстро. Он уже подъехал, наверное. Я туда и обратно. – Миша накинул на себя куртку.

– Но только очень быстро и далеко не уходи.

С металлическим лязгом открылась входная дверь. С площадки дохнуло прохладой и слабым отзвуком музыки из какой-то квартиры снизу. Вокруг жили люди. А в его морозилке – отрубленная башка, а на его диване – Зло. Миша обрывисто вздохнул и нырнул в подъезд, как в колодец.

Первая ступенька вниз. В пролете всего десять ступенек. Он хотел казаться спокойным, но невольно ускорил шаг, а последние ступеньки перемахнул прыжком. В ушах стучало. Черт, но это только пятый этаж их «хрущевки», лучше ускориться…