Наемник - Чарльз Холдефер Страница 23

Что касается Бетани, то она никогда не чувствовала своей связи с этим городом. Она продолжала работать в библиотеке и считала место терпимым, несмотря на низкое жалованье. Казалось, появление детей на время сделало ее счастливой, обеспечило жизни позитивный центр – во время обеих беременностей она принципиально не пила и не курила, мы жили в радостном ожидании, – но за родами каждый раз следовало резкое разочарование, и Бетани с еще меньшей сдержанностью возвращалась к прежним привычкам. Когда же я сделал ей замечание и сказал, что она слишком часто прикладывается к бутылке, она заявила: «Ну да! Представь, я пытаюсь наверстать упущенное».

Однажды в офисе, когда я был в депрессии и сам уже не верил собственным оптимистичным словам (кто я такой, в конце концов?), раздался телефонный звонок.

– Это тот самый Джордж Янг, который служил в армии и с почетом вышел в отставку?

– Послушайте, я не собираюсь больше страховаться…

– Тот самый Джордж Янг, который во время войны в Заливе занимался дознанием и работал с пленными?

Я собирался повесить трубку, но после этих слов заколебался.

– Угу. Кто говорит?

– Мы хотели бы поговорить с вами. Возможно, мы могли бы предложить вам работу.

Я никогда не слышал о такой организации, как «ПостКо». После пяти минут разговора он предложил мне прилететь для интервью в Мэриленд за счет фирмы. Неделей позже я получил подъемные и расплатился с долгами.

* * *

Когда я узнал, что Берти из битлов – из тех, других, разумеется, – я почувствовал сильное любопытство, но твердо решил не показывать, что этот факт произвел на меня сильное впечатление.

– Наверное, тогда все было совсем иначе…

Мои слова были, по существу, приглашением к рассказу. Но он ответил только:

– О да. Да.

До распада битлы успели записать на свой счет целый ряд очень успешных операций; им лучше, чем другим группам, удавалось раскалывать самые твердые орешки, самых закоренелых, жесточайших, кондовых ублюдков. Впервые я услышал о битлах уже будучи контрактором, во время подготовки. О них говорили буквально с придыханием.

– Почему ваша группа распалась? – спросил я как-то.

– Времена меняются. Люди двигаются дальше. Сейчас ситуация вступила в совершенно новую фазу. И все это понимают.

Я примерно представлял себе, на что он намекает, но даже я не до конца понимал его слова – что уж говорить о посторонних. Мы оба знали, что в последнее время наше начальство реже стало передавать подозреваемых другим правительствам, у которых еще остались палачи-мучители старой школы. Знаете, в те места, где заключенного просто уничтожают физически. Однажды, в самом начале моей работы на Омеге, мне пришлось допрашивать одного заключенного, который провел некоторое время в тюрьме одного из наших тогдашних партнеров, так у него обе барабанные перепонки были порваны. (Это совсем несложно сделать: сложить ладонь лодочкой, захватить немного воздуха и с силой хлопнуть по голове сбоку.) Бедняга не умел читать по губам и совершенно не понимал меня. Работать с ним было бесполезно. Мы все знали, что наши партнеры меньше нас заботятся о качестве; иногда возникало впечатление, что наше начальство работает с ними не ради информации, которую они могли бы добыть, а ради того, чтобы их руками наказать виновных.

Я продолжал расспрашивать:

– Хотелось бы мне услышать историю вашей группы, битлов. Откуда вообще взялось такое название?

– Этого я не могу тебе сказать, – ответил Берти, но затем улыбнулся, – или, может, когда-нибудь расскажу. Зависит от тебя.

* * *

Голоса в соседней комнате. Бетани собирает Джинни в нашу рождественскую поездку. Я с Кристофером.

– Сколько у Христа было учеников? – спрашиваю я.

– Двенадцать.

– Хорошо!

Мы делаем успехи. Но результаты пока еще очень невелики. В гостях у Доктора все будут ожидать от Кристофера хоть каких-то познаний в Библии; возможно, ему даже придется состязаться с двоюродным братом Джоем. Бетани не любит, когда я экзаменую Кристофера, но это для его же блага. Не хочу, чтобы мой мальчик чувствовал себя неловко. Он меняет тему:

– Мисс Бриз действительно получит это в воскресенье утром?

Кристофер держит перед собой конверт. Он уже давно надоедает мне подобными вопросами; очевидно, он влюблен в свою учительницу.

– Дело в том, что на Рождество почту не доставляют. Вероятно, она получит его раньше.

– Да, но я хочу, чтобы она получила его в день Рождества.

– Извини, но дело обстоит именно так.

– Но он хотя бы не опоздает, нет? – Он с трудом сглатывает, откровенно расстроенный такой перспективой.

– Нет-нет-нет. Успокойся. Вот так. Если ты напишешь «Не вскрывать до Рождества» на конверте снаружи, все будет в порядке. Она все поймет!

Он улыбается и бежит искать ручку. Хорошо, что папочка – гений.

Помню, я в его возрасте тоже был влюблен в свою учительницу, но тогда это была мисс Оливер, хорошенькая молодая женщина лет двадцати с небольшим, и носила она по тогдашней моде коротенькие юбочки. Все наши мальчишки пытались заглянуть мисс Оливер под юбку. Мы дружно ломали голову, изобретали не слишком оригинальные методы и иногда ловили в награду глазами под юбкой промельк чего-то неопределенного – райских кущ, наверное. Теперь же мысль о Кристофере и старомодной пожилой мисс Бриз заставляет меня в изумлении покачать головой. Господи боже! Представления не имею, что происходит у него в голове.

– Я обещаю, Джинни, обещаю!

Напряженное молчание в соседней комнате. Я знаю, в чем дело. Бетани хочет упаковать Мистера Обезьянкина в чемодан, а Джинни хочет взять его с собой в салон. Это не пустяк: на пути сюда у нас в каждом аэропорту возникали проблемы на КПП; наши чемоданы тщательно обыскивали, в ручных вещах постоянно рылись. Мистера Обезьянкина пропускали через металлоискатель, переворачивали, щупали за задницу, давали нюхать собаке. Может, они думали, что игрушка может оказаться полна наркотиков или взрывчатки, не знаю, но, когда Джинни увидела, как ее Мистера Обезьянкина отдают полицейскому псу, она начала вопить. Мы устроили скандал. Тщательность проверки казалась излишней, и мы с Бетани попытались объяснить это сотрудникам службы безопасности, но ничего не добились; скорее, стало хуже. А когда Бетани совершенно напрасно сослалась на мою работу, заявив: «Послушайте, мы тоже работаем на правительство!» – это задело их за живое. Это надо было видеть. Они устроили показательное выступление за наш счет и скрупулезно проверяли туалетные принадлежности предмет за предметом, чтобы показать, что не хотят иметь ничего общего с теми, кто рассчитывает на особое отношение. Когда мы закончили наконец с этим, я сказал Бетани, что ей никогда больше не следует говорить подобных вещей, что я всего лишь контрактор и, помимо всего прочего, «ПостКо» требует от своих сотрудников осмотрительности. Когда меня брали на работу, об этом был особый разговор.