Охота на «крота» - Кристофер Дикки Страница 23

Фаридун вернулся утром, когда начала оползать мечеть. Шел сильный дождь, и глиняные стены стали разрушаться. Старый имам пытался удержать камни и глину, но разрушение невозможно было остановить.

Дождь размыл все дороги на западе. В больших лагерях к северу от нас в районе Дадааба кончились съестные припасы. Летать в такую погоду было практически невозможно, но все же Фаридун кружил на своей «сессне» под облаками и даже умудрился посадить самолет в грязь.

— Этот парень — профессионал в своем деле, — произнесла Кэтлин, глядя, как он выбирается из самолета, и я не мог не согласиться с ней.

Мы вытащили пару вещевых мешков из багажного отсека самолета, бросили их в «лендровер», и пока это делали, промокли до нитки. Но все равно мы были рады его видеть.

— У вас все в порядке? — спросил он.

— Все нормально, — заверил я его.

— Кэтлин сказала мне по телефону то же самое. Рад, что это действительно так. Мне не понравились слухи об убийствах в буше.

— Уже нашли шесть трупов, — сказал я.

Кэтлин собиралась включить зажигание, но внезапно остановилась.

— Поэтому ты и приехал так внезапно?

— Да, есть и еще кое-какие проблемы, которые я хочу обсудить с Куртом.

Фаридун вытащил из самолета все, что привез, и как будто ждал подходящего момента. Затем он сказал:

— Сейчас происходит много неприятных историй с американцами, особенно на побережье.

— Каких именно? — спросил я.

— В Момбасе, Малинди и Ламу полно твоих соотечественников.

— Каких соотечественников?

— Из ФБР. ЦРУ. Кем бы они ни были, солдаты Патриотического фронта Кении выполняли приказ. Произошло слишком много арестов. Без разбору. Все зашло так далеко, что в Момбасе люди взбунтовались.

Я покачал головой:

— Это похоже на федералов. Они умеют со всеми устанавливать дружеские отношения.

— Они пришли к нам в офис в Найроби. Задавали много вопросов о нашей работе, — продолжал Фаридун. — И не только здесь. В Йемене, Пакистане, Афганистане, Боснии. Они настойчиво расспрашивали о Боснии.

Мне не понравилось то, что он сказал. Наверное, они установили ту же связь, что и я. Координаты фонда в адресной книге Абу Сейфа и кенийская видеозапись, которую я послал из Гранады и которая должна была оказаться на столе у Гриффина.

— Что именно они хотели знать?

— О деньгах, о людях. Я сказал, чтобы они проваливали к дьяволу, и предупредил, что мы будем звонить своим друзьям в Вашингтон.

Я подумал о той фотографии из журнала, на которой были запечатлены президент Буш и Ага-Хан.

— Тогда из-за чего же ты переживаешь? — спросил я.

Кэтлин ответила за него:

— Понимаешь, сейчас совершенно непредсказуемое время.

Фаридун повернулся ко мне:

— Я хочу знать, что именно ты сказал своим соотечественникам?

— Я не говорил с этими парнями. Их здесь не было. Уж это точно.

— Думаю, тебе стоит вернуться в Найроби сегодня же днем, а потом можешь ехать куда хочешь.

— Нет! — воскликнула Кэтлин. Она посмотрела на него так, словно он дал ей пощечину.

— Мне кажется, это необходимо, — настаивал Фаридун. — Мы в состоянии выяснить все, что нам нужно, об Абу Зубаире и без твоей помощи. Нечего переживать. Это моя ошибка. Нам здесь не нужны американцы.

— Поехали домой, — сказала Кэтлин и завела мотор.

Похоже, Нуреддин не заметил нас. Дождь барабанил по брезентовому навесу и по железной крыше дома так громко, что трудно было услышать что-либо еще. Нуреддин сосредоточился на рамках, которые собирал. В доме дочка хлопотала у плиты, готовя для него чай. Увидев нас, она долила воды, чтобы хватило и нам.

Ее звали Уорис. Она заметно окрепла с тех пор, как ее выписали из больницы. Стоило слегка улыбнуться, как ее лицо сразу же освещалось такой яркой улыбкой, что настроение у всех мгновенно улучшалось. Теперь она улыбалась Фаридуну, и он не мог не ответить ей тем же. Но он был погружен в раздумья о делах, и улыбка его получилась мимолетной.

Кэтлин посмотрела на меня.

— Курт, мой мальчик, — начала она, — мне хотелось бы переговорить с Фаридуном с глазу на глаз. Если ты не возражаешь.