Целитель - Антти Туомайнен Страница 23

— Ты говорила об этом Йоханне?

— Нет, — быстро возразила Эллина, качая головой, — я не говорила об этом даже Паси. Я просто старалась, чтобы он обратил на меня внимание. А потом, когда я заметила, что они вовсе не так уж счастливы, то сначала даже обрадовалась, но потом, подумав, раскаялась в этом. Что я за человек, если радуюсь, когда узнаю, что партнер моей подруги не совсем то, чем хочет казаться, а она сама несчастлива с ним.

— Что произошло?

— Я не знаю точно, — призналась Эллина, и теперь ее голос звучал более искренне. — Все, что сказала мне Йоханна, — это то, что ее мужчина был не тем человеком, каким показался ей сначала. Иногда, выпив два-три бокала вина, я была не прочь поговорить на эту тему, но как-то так вышло, что мы больше не говорили об этом, хотя, казалось, не было темы, которую мы бы не обсудили. Паси просто исчез из нашей жизни, и мы о нем забыли. Потом появились вы с Ахти, и все, связанное с Паси, потеряло смысл.

Она улыбнулась, но в улыбке совсем не было радости.

— Я никогда и ни с кем об этом не говорила. Даже с Йоханной. Сейчас мы живем как будто в другом мире. Будто прошли века. И я сама и все вокруг стало совершенно другим.

Я ничего не ответил.

— Йоханна — моя лучшая подруга, — продолжала Эллина. — Лучшая подруга из тех, что у меня были и когда-нибудь будут. Я люблю Ахти. Ахти — мой муж. Но Йоханна — мой друг.

Я по-прежнему сидел молча, положив локти на колени, и смотрел на нее. Ее карие глаза все еще сердито сверкали, на лице играли тени. Вся холодность и резкость с ее лица исчезла, но в нем все еще оставалось что-то темное.

— И вот мы здесь, — проговорила она тем же отстраненным тоном, каким начала наш разговор. — Прошлой ночью я задумалась, а почему все-таки мы уезжаем на север? Это ведь ничего не решит. Совсем ничего. Там мы будем иметь даже меньше, чем есть у нас теперь. Я хочу, чтобы ты нашел Йоханну, чтобы мы снова смогли быть вместе. Ты с Йоханной и Ахти — это все близкие люди, что у меня остались. Мои родители умерли от гриппа четыре года назад, старшая сестра живет где-то в Америке и не собирается возвращаться. Я просидела возле Ахти всю прошлую ночь и думала, что, независимо от того, что будет дальше, нам не следует отсюда уезжать. Мы не должны.

Эллина подняла руку. На лице появилась робкая улыбка, и ее тепло растопило остатки льда в ее глазах.

— Давайте станем держаться вместе и проживем так долго, как только сможем, — сказала она мягко, а потом добавила несколько более резким обеспокоенным тоном: — Давайте сделаем все, чтобы жить как можно лучше, насколько позволяют обстоятельства.

Ахти не проснулся даже тогда, когда я с нарочитым шумом одевался и обувался у двери. Я хотел бы поговорить с ним, но Эллина считала, что мы не должны мешать ему спать. Я попросил ее позвонить мне, если она вспомнит что-то еще, любую мелочь, касающуюся Паси Таркиайнена.

Я попытался показать ей фотографию Таркиайнена, рассказал, что он жил на Мусеокату, совсем недалеко отсюда, всего за несколько лет, как они с Ахти переехали сюда. Но Эллина не захотела смотреть на фотографию предмета своего девичьего обожания и не желала слушать о том, как близко он когда-то проживал от ее нынешнего дома.

Мне удалось узнать от нее несколько имен тех людей, что окружали их в студенческие годы и позже. Одного из них я знал. Это была доктор медицины Лаура Вуола. Это имя заставило меня снова вспомнить о вещах, которые, как я вообразил, уже разрешились и были забыты. Я даже усомнился в том, что нахожусь в здравом уме. Конец этой витиеватой паутины был так близко от меня, а я пребывал в блаженном неведении. Я не сказал об этом Эллине.

Я поблагодарил ее и обнял крепче и дольше, чем намеревался, а потом оттолкнул от себя, поняв, что делаю что-то не то.