Невидимая девушка - Лайза Джуэлл Страница 23

Сейчас семь вечера Дня святого Валентина. Оуэн надевает на белую рубашку темно-синий джемпер с круглым вырезом. У него не получается как следует расправить воротник, и тот выглядит слегка помятым, но времени в обрез, поэтому сойдет и так. Прическа тоже полный отстой, ну да ладно. Поверх свитера и свободных хлопчатобумажных брюк он надел элегантный пиджак, в основном для того, чтобы скрыть широкие бедра.

Оуэн пригласил женщину на ужин. Женщину, с которой познакомился в «Тиндере» три дня назад. Он пробовал подход «Тиндера» к знакомству с женщинами и раньше, но без особого результата: лишь мучительный обмен репликами с женщинами, которые и не были особенно симпатичными. Даже это, оглядываясь назад, получилось у него плохо.

Но тогда он был другим человеком, более энергичным, менее уставшим от жизни. Он ждал слишком многого от каждой такой встречи, возлагал слишком большие надежды. Но странная встреча с Брином перевернула его представление о любви и ухаживаниях. Все, что не было изнасилованием на свидании, теперь казалось хорошим делом.

Женщину зовут Дианна. Ей тридцать восемь, она живет в Колиндейле и работает в отделе маркетинга в компании-посылторге. У нее есть десятилетний сын. На ее лице – выражение искреннего раскаяния в том, в чем она на самом деле не виновата. Ни на одной из ее фотографий не видно тела от плеч и ниже, что наводит на мысль, что у нее лишний вес. Но это не страшно. Оуэн не возражает.

Выходя из спальни, он сталкивается с одним из приятелей Тесси. Его зовут Барри. Он иногда остается здесь ночевать, но не часто. От Барри пахнет очень крепким лосьоном после бритья, а в верхнем кармане дорогого пиджака из серой шерсти он носит носовой платок.

– Добрый вечер, Оуэн, – хрипло говорит Барри.

– Привет, Барри, – отвечает Оуэн.

Тесси появляется из гостиной и странно смотрит на Оуэна.

– Смотрю, ты принарядился, – подозрительно говорит она. – Куда это ты собрался?

Оуэн тянется к пальто и засовывает руки в рукава.

– Я встречаюсь с другом.

Тесси снимает с крючка в коридоре горчичного цвета шарф и начинает обматывать им шею. Ее настроение смягчается.

– Понятно, – говорит она. – С другом. Красные розы и шоколад… это для друга?

– Нет, – твердо говорит он, не желая выдавать Тесси даже малую частицу своей личной жизни, чтобы потом она не смогла упрекнуть его. – Ничего подобного. Просто друг.

Она вздыхает.

– Оуэн. Ты… неужели тебя не интересуют женщины? – спрашивает она. – Или мужчины? Нет, конечно, извини, если я вмешиваюсь в твою жизнь, но… сколько тебе лет? Тридцать пять?

– Мне тридцать три года.

– Тебе тридцать три года. Ты живешь здесь с восемнадцати лет. И за все это время… – Она умолкает, оставляя мысль, как оборванную нить.

Оуэн предпочитает сделать вид, будто ничего вообще не было сказано, и берет зонтик.

– Ты тоже собралась погулять? – спрашивает Оуэн.

– Да, Барри ведет меня в ресторан «Вилла Бланка». Желаю тебе весело провести время со своим другом. – Тесси достает из ящика консольного столика помаду и слегка надувает перед зеркалом губы. Закрывая за собой дверь, Оуэн слышит, как она, причмокивая, водит по ним помадой.

* * *

В метро Оуэн пытается успокоить расшалившиеся нервы. Он чувствует, как в подмышках на его рубашке появляются влажные пятна, лоб становится липким, и Оуэн подозревает, что его лицо блестит от испарины. Он выходит из метро на станции Ковент-Гарден и жадно вдыхает холодный и влажный ночной воздух. Взглянув на телефон, он видит сообщение от Дианны.

Она пишет:

«Пришла раньше! За столиком у тебя за спиной!»

Оуэн сглатывает.

Почему она пришла рано? Кто вообще рано приходит на свидание с человеком, с которым познакомился в «Тиндере»? Он ускоряет шаг, раздраженный тем, что теперь ему станет еще жарче и он войдет еще более взволнованным и взмокшим, чем сейчас. Он прокладывает себе путь по Нил-стрит, и прохожие путаются у него под ногами, он отталкивает их плечом и спешит мимо.

А вот и он: веселый итальянский ресторан, много красного и белого, стены увешаны черно-белыми фотографиями давно умерших итальянских кинозвезд, которые едят спагетти. Зал полон. Женщина за стойкой в фойе спрашивает:

– Вы заказывали столик?

– Да. На имя Пика. На восемь часов вечера.

– Ах да, ваша спутница уже здесь.

Оуэн откашливается, снова трогает волосы, поправляет пиджак, зигзагами следует за женщиной между столиками, пока не оказывается там. Перед ней.

Оуэн говорит:

– Привет. Дианна? – говорит он.

И она тотчас же поправляет его:

– Я – Ди-ана. Не Ди-Анна.

– Извините, – говорит он и добавляет: – Я – Оуэн.

– Я догадалась, – говорит она и улыбается, но Оуэн не может понять, шутит она или говорит серьезно.

– Могу я сесть? – спрашивает он.

Она кивает и неловко потирает локти.

Оуэн понимает: ему следовало поцеловать ее, или пожать ей руку, или что-то в этом роде, но Диана лишила его этой возможности, с ходу исправив произношение своего имени, и теперь он чувствует себя выбитым из колеи и не может прийти в себя. Прошло как минимум десять секунд с того момента, как он или она что-то сказали, и он видит, что Диана смотрит на него как-то странно.