Убивать осознанно - Карстен Дюсс Страница 23

Весьма напряженная рабочая обстановка. Чтобы сделать все как надо, я вернулся к машине и достал из портфеля справочник по осознанности. Я вспомнил о «триаде», которая в теоретическом изложении показалась мне довольно глупой идеей, но на практике при распиливании трупа могла, пожалуй, оказаться вполне полезной. Нужный мне отрывок стоял под заголовком «Намеренная концентрация»:

«Даже самый долгий путь начинается с маленького шага. Если вы станете делать каждый шаг осознанно, то в конце пути будете чувствовать не измождение, а облегчение. Поэтому сфокусируйтесь при каждом шаге на том, что составляет суть этого шага:

1. Осознайте цель того, что вы собираетесь сделать.

2. Глубоко вдохните и выдохните.

3. Произведите действие спокойно и сконцентрированно».

Когда я вновь оказался в палатке, то вполне осознанно отметил свое намерение: для начала нужно отрезать Драгану голову. Я сделал глубокий вдох… что было ошибкой. Горло тут же перехватило спазмом, я инстинктивно вдохнул еще несколько раз смердящий воздух и стал бороться с приступом кашля. Полноценно дышать в палатке было просто немыслимо. Я немного приподнял верхний слой брезента, вдохнул свежего, влажного воздуха и только этим немного успокоил свои легкие и органы обоняния. И потом спокойно и сконцентрированно отрезал Драгану голову. Сработало!

Я разделил Драгана на двадцать четыре небольшие части, которые хорошо прошли бы в шредер. Когда сознательно начинаешь воспринимать человека не как человека, а как работу, когда четко понимаешь цель – какую часть тела нужно отпилить следующей, когда делаешь глубокий вдох свежего воздуха, а затем спокойно прилаживаешь бензопилу, то работа действительно идет как по маслу.

Но, сказать по правде, это как на скотобойне. Когда я закончил, оба куска брезента и вся моя экипировка были целиком и полностью в крови. Я люблю порядок и ценю чистую одежду. Поэтому я по брезенту дошел до причала и, как был, прыгнул в воду. Глубина там небольшая, максимум полтора метра. Так я смог хоть немного отмыть свою экипировку и лицо.

Освежившийся и чистый, я снова поднялся по трапу и начал снимать верхнее полотнище брезента. После этого сложил все двадцать четыре части Драгана на середину нижнего полотнища. Я постелил спальный мешок в тачку и щедро облил его отбеливателем, взятым из прачечной. Затем подвинул шредер на край причала, ближе к озеру, подтащил брезент и под конец подвез тачку со спальником. Я открыл ворота и насладился панорамой спокойно раскинувшегося передо мной озера. Выходные закончились, не было видно ни одной лодки.

Мне было неприятно оттого, что я нарушаю живописную тишину ревом шредера. Кусок за куском я бросал своего самого невыносимого клиента в шредер. Каждый кусок поднимал над сине-зеленой поверхностью озера пурпурно-красный фонтан из обрезков моего клиента. На горизонте оранжевым заревом пылал весенний закат. Вид был великолепный. Еще ни разу в жизни я не видел Драгана таким красочным.

Внезапно меня охватил панический страх. Я как раз закинул в шредер первую руку, и тут меня осенило, что я не отрезал большой палец правой руки Драгана. Тот самый, с помощью которого собирался в будущем подписывать газетные послания.

В пылу осознанности я не заметил, какую руку только что спустил через шредер в озеро.

В панике я начал рыться в заметно уменьшившейся горе останков на брезенте. Еще одна рука лежала на месте. Но какая это была рука: правая или левая? Не так-то просто это выяснить, когда рука уже больше не связана с плечом и телом. Как там говорилось? Если ладонь обращена кверху, то большой палец правой руки указывает вправо, а большой палец левой руки – влево. Итак, я уложил оставшуюся руку на брезент ладонью вверх. Большой палец смотрел вправо! И на подушечке был рубец в форме буквы Д… Но самые простые истины приходят на ум, только когда проходит испуг.

Из-за отсутствия опыта я не имел понятия, как нужно отрезать пальцы, чтобы потом их можно было использовать в качестве печати. По первому суставу, по второму или по третьему? К счастью, на руке имелось еще четыре пальца, чтобы поупражняться. Так что я отрезал четыре пальца в разных местах. Мизинец удалось без всяких проблем, как куриную косточку, отрезать по среднему суставу. Но в результате мизинец получился коротковат. Безымянный палец с кольцом-печаткой я отрезал по третьему суставу. Этот, напротив, оказался слишком длинным и хрупким. Опробовав первые суставы на среднем и указательном пальцах, я решил отсечь большой по вторую фалангу включительно.

Я отложил в сторону отрезанный палец и собирался уже бросить остальные четыре в шредер, как вдруг заметил, что пальцев осталось только три. Не хватало безымянного пальца с кольцом. Я огляделся и увидел сороку. С безымянным пальцем в клюве. Она, вероятно, приметила блестящую печатку и залетела в эллинг сквозь открытые ворота. Теперь же она вознамерилась вылететь наружу уже с пальцем и кольцом.

Это кольцо с печаткой я заказал для Драгана много лет назад вместе с аналогичным кольцом для Бориса. Оно было массивным, из чистого серебра, с довольно дорогим бриллиантом посередине. На внешней стороне кольца были изображены стилизованный цветок мака, автоматический пистолет и обнаженная женщина на шесте. Эти одинаковые кольца должны были увековечить их дружбу. Борис уже много лет не носил кольцо. Единственной причиной, почему Драган продолжал его носить даже после разрыва с Борисом, был тот факт, что пальцы Драгана слишком растолстели и кольцо было невозможно снять.

По правде сказать, кольцо было не в моем вкусе. Но и птичке я, конечно, не собирался его оставлять.

Этого мне еще только не хватало, чтобы какая-то вороватая птица стащила палец Драгана и разрушила мой тщательно продуманный план ликвидации. Я взял в руку первый попавшийся предмет и бросил его в сороку. Вышло как нельзя глупо, так как этим предметом оказался большой палец Драгана. Он пролетел мимо сороки, которая, взмахнув крыльями, поднялась в воздух. С безымянным пальцем и печаткой в клюве она вылетела сквозь открытые ворота эллинга и скрылась в направлении соседнего участка. Все получилось… нелепо. Более чем нелепо. Я еще пробежался за ней несколько метров. Но догнать ее было абсолютно невозможно. А ведь именно этого я и боялся: что на этом свете сохранится хоть один кусочек Драгана.

Я попытался успокоить себя: если я не знал, куда полетела сорока с пальцем и кольцом, то этого не знал и никто другой. Пока не доказано иное, можно считать, что она понесла кольцо в свое гнездо, а палец съест какая-нибудь кошка. Если практикуешь осознанность, но вдруг отвлекаешься и перестаешь вести себя осознанно, то в беде тебе помогает счастливый случай.

Так я надеялся.

Я поднял напрасно брошенный большой палец и продолжил свою работу.

Когда последний кусок Драгана исчез в шредере, я запихнул туда спальный мешок. Ткань и перья разложатся в воде. А отбеливатель уничтожит ДНК Драгана.

Потом я встал и сконцентрировался на большом пальце правой руки своего бывшего клиента.

Какой дурацкой кажется эта часть тела, когда она просто лежит на брезенте. Похожа на безногую креветку без глаз. Пока эта креветка окончательно не стухла, нужно было ее как-то препарировать, возможно не навсегда, но хотя бы на очень длительный период.