Канцелярия счастья. Академия ненависти и интриг - Екатерина Вострова Страница 22

По периметру располагались железные лавки и даже один старый диван. Никакой роскоши или помпезности. В конце концов, главным было обеспечить бункер едой, одеждой и медикаментами, мебель извне удавалось добыть довольно редко.

— О чем ты хотел поговорить?

Мора без спроса уселась на скрипучий диван, закинув на подлокотник ноги.

— Сюда могут зайти в любой момент, — недовольно поморщился отец.

— Какая разница, кто что увидит. Ты же тут главный.

— Я бы не стал главным, если бы не беспокоился о подчиненных. Ты моя дочь, а потому должна выглядеть достойно.

Мора вздохнула, легко перевернулась и поставила ноги на пол, громко при этом топнув. Выпрямив спину, она сложила руки на коленях и чуть склонила голову набок.

— Ну как? Я похожа на достойного отпрыска?

— Вполне. Как дела с Дикусом? — чуть помедлив, генерал присел рядом.

— Доктор официально допустил меня до операций, так что я теперь полноправный член общины, — неторопливым тоном отчиталась Мора.

Отец наверняка знал об этом от самого доктора, так что вдаваться в подробности смысла не было.

— Я бы мог сказать, что горжусь тобой, вот только… Мора, девочка моя, скажи, что случилось в палате? — тон Славия был мягким и одновременно осуждающим.

Девушка с силой стиснула зубы, чтобы не выругаться вслух. Значит, отцу пытать пленников можно, а если что-то подобное сделала она, то сразу: "Мора, девочка, что с тобой?"

— Ничего особенного. Наша рыжая гостья чересчур меня раздражает, только и всего. Она оскорбила тебя.

— Ты всегда слишком остро реагировала на все, что связано с Канцелярией, — вкрадчиво проговорил Славий. — Если тебя беспокоят какие-то воспоминания, то ты же знаешь, что всегда можешь довериться мне.

— И в чем же я должна тебе довериться? — Мора вскочила с места. — Я же вообще ничего не помню! Они забрали у меня все! Все, понимаешь?! А ты отказываешься рассказать мне хоть что-то!..

— Я просто оберегаю тебя.

— От чего? Я даже маминого лица не помню, я вообще о ней ничего не помню!..

— Она погибла, спасая тебя. Обменяла свою жизнь на твою.

— И что? По-твоему, это может прибавить мне оптимизма?.. Или я должна осознать всю свою ответственность и во имя великой жертвы не ударить в грязь лицом? — Мора говорила запальчиво, вкладывая в слова весь свой яд и гнев. — Это подло! Ее смерть — самая большая подлость на свете!..

Отец встал перед ней, сверкая глазами.

— Не смей ругать свою мать, — он чеканил буквально каждое слово, и Мора прекрасно видела, что он сдерживался из последних сил, чтобы не заорать. — Только благодаря ее жертве ты сейчас свободна!..

— А меня вы спросили, нужна ли мне свобода такой ценой?!

Тяжелая рука звонко опустилась на ее щеку. Голова девушки мотнулась в сторону, но тут же повернулась обратно, твердым взглядом отвечая на гнев отца.

— Прости, — без капли раскаяния извинился генерал. — Ты вывела меня из себя.

— Что ж, тогда ты прекрасно понимаешь, что произошло в палате у нашей гостьи!..

— Теперь понимаю, — с этими словами он прошел к столу и принялся включать старый интерактивный экран.

На нем не было доступа к глобальным сетям или сервисам, поэтому можно было не опасаться взлома извне. Отец использовал его для сложных расчетов и изучения топографических карт.

— Можешь взять пока какую-нибудь книгу. Мне нужно подготовиться к собранию, — уже не обращая на нее внимания, сказал Славий.

Видимо, разговор по душам можно было считать завершённым.

Мора с тяжелым вздохом подошла к высокому стеллажу и меланхолично провела рукой по ветхим корешкам. Вытащила одну из книг наугад и раскрыла на первой странице. Тираж пять тысяч экземпляров. Ну, надо же! Насколько она знала, сейчас в ЛиДеРе не печатают книг. Разве что любители архаизмов изготавливают на заказ единичные экземпляры. Для всего остального есть интерактивные стекла. В их бункере ни у кого не было таких стекол, те автоматически подключались к глобальным сервисам, и, несмотря на заглушающие сигнал щиты, никто не смел рисковать раскрытием ради дурацких игрушек.

Стараясь отвлечься от горящей после пощечины щеки, Мора погладила желтоватые страницы большим пальцем. Читать она любила. Это было одним из немногих развлечений, доступных в общине. Еще были саспенсы, но стоило ей слишком сильно увлечься какой-нибудь картинкой, как в голове начинали роиться невнятные мутные образы, сопровождающиеся приступами медленно подступающей тошноты. Она никому не рассказывала об этом, в конце концов, прошло почти десять лет со времени её похищения. Ни к чему тревожить людей. Она не единственная, кто переживал в своей жизни что-то плохое.

Поэтому для нее оставались только книги. Истории, которые приходилось домысливать самой, были ничуть не хуже готовых картинок, и при этом они не оставляли места для дурных воспоминаний. Жаль только, что новые книги в бункере были такой же редкостью, как интерактивные стекла и визоры.

Спустя некоторое время кабинет отца начал наполняться людьми. Они без стука входили в комнату и молча рассаживались на лавках. Темнокожая высокая женщина, госпожа Эль из реликтового леса, кивнув в знак приветствия, подсела к ней на диван.

Буквально за пять минут собралось десять человек. Мужчины, женщины, худые и толстые, в мятых серых робах и хорошо пошитых ярких костюмах. Сегодня здесь были не только члены их общины, но и люди из нерегулируемых поселений с поверхности. Одним из последних вошел доктор Дикус. Он прошел прямо к отцу и возбужденно зашептал что-то ему на ухо. Мора дернулась, в груди поднялась волна. Может быть, с Йоном что-то не так? Девушка тут же мысленно отругала себя: с чего вообще бы ей думать о нем в первую очередь? Зачем о нем волноваться? Он точно такой же, как и рыжая сумасшедшая, прикованная к кровати. Выродок, не заслуживающий сочувствия.

— Все настолько серьезно? — Дикус коротко кивнул, и отец моментально поднялся с места. — Дамы и господа, у нас внештатная ситуация. — Двенадцать пар глаз впились в высокую фигуру отца. — Сегодня утром Кривые Раздолья подверглись чистке инспекторов Канцелярии.

По комнате разнеслось невнятное бормотание.

— Есть информация об их планах? — оживленно спросила Эль. Темное лицо было сосредоточено, а брови сведены к переносице. — Инспекторы будут заезжать к реликтовому лесу?

— Об этом пока ничего не известно.

— А где Серж? Раздолья его территория, — женщина принялась оглядываться, но не найдя искомого человека, вновь обратилась к генералу: — Что-то случилось?

— Именно об этом я и веду речь, Элль, — отец властным голосом прервал ее. — Серж в медицинском крыле. Помимо нескольких новорожденных, инспекторам удалось обнаружить его дочерей.

Мора почувствовала, как спина и затылок резко похолодели. Насколько она знала, Серж был их информатором и важным поставщиком продуктов. У него было две дочери пяти и семи лет, и он категорически отказывался перевозить их в бункер.